Двойной Вася без сахара 1
Шрифт:
губами, но нижний друг объявил тайм-аут, а вот Вася был… была… - а, чёрт!
– не против продолжения. Я зависла над
Василием и, любуясь влажным блеском его глаз, хрипло проговорила:
– Кажется, я вас люблю…
Вася, тяжело дыша, привычно скривился и хмыкнул:
– Васёк, тебе не кажется, что официальность в данной позиции Касасутры противопоказана предписаниями медиков? И
вообще! Мы давно на «ты» перешли.
– Нет, - глупо улыбнулась я и, опустившись к лону Василия. . ох! Моему? Нервно хихикнула
люблю! Тебя и малыша…
И поцеловала живот Васи. Он снова всхлипнул и простонал:
– Ну вот! Я опять реву! Васька, достало! Если ты готова остаться в мужском теле, я тебя понять могу. Сам бы не отказался!
Но в женском… Это жесть! Как вы бабы с ума поголовно не посходили? С такими перепадами настроения! А эмоции? А
ощущения от секса?! Да я вообще не понимаю, чего вы все сопротивляетесь. . Будь я женщиной… ох я уже женщина! Короче, трахался бы с утра до вечера! Вам же даже стояк для этого не нужен. А множественный оргазм? Это же вынос мозга! Нет, если постоянно получать такой кайф, наверное, точно свихнусь… - Он посмотрел так жалобно, что сердце дрогнуло: - Как вы
справляетесь?!
– Всё просто, - улыбнулась я.
– ТАК бывает только с одним человеком, понимаешь? Не со всеми. А с тем, кого любишь.
Василий завис на пару минут. Лишь глазками хлопал, да рот беззвучно открывал, как рыбка золотая. Ох, уже этот ротик!
Попробовать, что ли, как Василий любит, погрузиться в него, пока я с такого ракурса? Кажется, мне действительно нравилось
быть мужчиной…
– Я что?
– наконец обрёл Василий дар речи.
– Втюрился?!
Глава 23
Василий
Втюрился?! Если бы я не лежал, то упал бы точно. И в голове сразу такая каша, просто не знаешь, за что хвататься! Но по
всему выходило что да. И не втюрился, как подросток, а по-настоящему влюбился. Причем не просто по уши, а с макушкой и
пятками. И вдруг так легко сразу стало! Словно меня за шкирку подвели и ткнули носом в очевидное, невероятное, но очень
приятное.. Ой! Я стихами опять заговорил? Как с соседкой, любовью бывшей, своей? Ну, все, это, так сказать, последний
рубеж.
– Васенька, а тебе нравятся отвратительные стихи непризнанного литератора?
– поинтересовался на всякий случай.
– Если они страшные, такие же, как твои маски, то… да, я их уже обожаю!
– и меня ласково поцеловали в макушку.
–
Думаешь, нужно ехать к этому Мух, Мах… этому торгашу магическими ХУ? Я вроде как к тебе, в смысле к телу привыкла…
– Давай съездим!
– решил я.
– Зря, что ли, Эдуарду праздник испортили.
Васенька помогла подняться. А я понял, что значит трудно собрать ноги в кучу. Страстная у меня девочка, то есть… А, какая
разница! Моя, в общем, Василиса. А если ничего не получится с обменом телами, мы никому не расскажем. Зато супружеская
жизнь
сердце.
– Васенька!
– от моего истошного крика Василиса даже рубашку застегивать перестала, - Выходи за меня! То есть женись на
мне! Черт! Будь моей! Официально и со всеми штампами! Вот! Так кольцо… где кольцо?!
Похлопал по своим. . то есть Васиным карманам. Что ж я так не подготовился? Ну хотя бы на колено встану!
Вася басовито хохотнула и кинулась меня поднимать.
– Согласна!
– хрипло ответила она.
– А кофточку-то надень. Никогда бы не подумала, что вид собственной груди так заводит.
Ого, пятый раз! Я игриво-выжидающе глянул на Васеньку, но мне всучили кофту. Ладно сначала этот Мих-Мах. Для очистки
совести.
Хоромы Эдуарда, наконец обнаружив выход, мы покинули минут через пятнадцать. Снежок вкусно похрустывал под ногами, я
плотоядно посматривал на него, но суровая Василиса не дала мне расширить свой гастрономический список. И за руль села
сама. Осваивается потихоньку. До Мих-Маха мы доехали быстро. Практически за час. Удивительно, на его магазинчике, в
дебрях промзоны, мигала неоновая вывеска «Открыто». .
Глава 24
Василиса
Василий поднял руку:
– Хао, Маха!
У старика-азиата от удивления лицо вытянулось почти до европейских стандартов. Босс тут же исправился: - Нихао, Маотай!
У того бутылка со спиртным, видимо с этим же названием, выпала, а глазки вытаращились так, что мужик стал похож на
милого панду. И побелел также. Ткнул в мою… то есть, босса грудь пальцем и просипел на чисто-русском: - Снегурочка?
– Ага, - нехорошо улыбнулся Вася и в мгновение ока скрутил толстяка так, что тот лишь по полу хлопал ладонью, да
верещал. Босс посмотрел на меня и самодовольно добавил: - Гурочкой в своё время работал лет пять! Гурчиком… Гуровал
вольников после армии… То есть, тренировал.
– Я поняла, - умильно улыбнулась я, любуясь красавцем. . то есть, боевой красавицей на коне… Ой, на толстяке.
– Очень
круто! Ты мой герой! Но, может, отпустишь колобка? Дядямороз говорил, тот низенький. .
– Покосилась на пищащего мужчину
и торопливо добавила: - И чернявый! И зовут Мих… Мах…
– Махмаил?
– пискнул толстяк.
– Он в подсобке! Духов вызывает…
– Ну так мы уже идём!
– ухмыльнулся Василий.
В подсобке было темно, на увешанных всяким барахлом стенах танцуют отблески свечей, в нарисованном на полу кругу по-
турецки сидит чернявенький мужичок, да мантры низким голосом завывает. Василий крикнул: - Концерт окончен! Духам расходиться по домам - время позднее, баиньки пора! А тебя, чернокнижник долбанутый, я