Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий
Шрифт:
Что же касается того, что социал-демократы являлись естественными союзниками коммунистов – то это не более чем очередная хрущевская «утка», менее опасная, чем «разоблачение культа личности», но куда более опасная, чем увлечение кукурузой и стучание ботинком по трибуне ООН.
Различие между ними существовало уже на уровне основной идеи. Исходная идея коммунистов нам хорошо известна. Она родилась из ненависти рабочих, прикованных к фабричной каторге, солдат, брошенных в окопы ради чужих прибылей, и хорошо укладывается в строчки Интернационала: «Весь мир насилья мы разрушим…» – и далее по тексту.
Что же касается социал-демократов, то они всегда видели себя в доходной
С этими, что ли, следовало объединяться Сталину? Перефразируя известную загадку сфинкса, они могли бы спросить: «Предам ли я тебя, как предаю всех?»
Впрочем, было одно исключение. В 1935 году Коминтерн объявил политику Народного фронта – объединение в один блок коммунистов, социалистов и буржуазных демократов для прихода к власти. Однако эта политика преследовала только одну, вполне конкретную цель: поставить во Франции правительство, готовое подписать с СССР договор о военном союзе, поскольку после прихода Гитлера к власти был нарушен баланс сил и Советский Союз оказался в полной изоляции. И то ничего не вышло: хитроватый и подленький «этический социалист» Блюм политический договор подписал, а от военного отказался, аргументировав это тем, что «руководители советского генштаба поддерживают подозрительные связи с Германией». Но к этому заявлению Блюма мы еще вернемся.
…А скандал в Германии продолжался. Газета СДПГ «Форвертс», радуясь возможности напакостить сразу двум противникам, все никак не унималась. В первом квартале 1927 года она восемнадцать раз возвращалась к теме военного сотрудничества. Кончилось все тем, что 23 февраля военный министр Гесслер сделал в рейхстаге официальное заявление, в котором рассказал историю сотрудничества с СССР – не всю, конечно, только ту часть, которую можно было без особого ущерба предать огласке. После чего все продолжалось по-прежнему.
Между тем в Советском Союзе тоже начали задумываться: а стоит ли овчинка выделки? Менялся внешнеполитический курс Германии, менялся и курс СССР. Постепенно уходили из власти люди, стоявшие у истоков сотрудничества. Умер Ленин, был снят со всех постов Троцкий. С другой стороны, и в Германии уже не было Секта. Сотрудничество все более теряло свой политический смысл, оставаясь чисто военным мероприятием. Сгоряча Политбюро даже постановило все ликвидировать. Однако потом страсти поостыли, и контакты остались – как легальные, так и нелегальные. Но уже без прежнего воодушевления.
«Восточники» и «западники» в меняющемся мире
Как в российских, так и в германских верхах все время боролись две группировки: одна была нацелена на сотрудничество России и Германии, а другая искала союзников в иных точках планеты. Время близости, когда политику определяли немецкие русофилы и наши германофилы, постепенно, но неуклонно сменялось похолоданием.
До сих пор толком неизвестно, кто в советском политическом и военном руководстве являлся сторонником, а кто противником сотрудничества с Германией. Что мы знаем точно – так это то, что среди политиков и дипломатов на начальном этапе явными германофилами были Троцкий, Склянский, Розенгольц, Радек, Чичерин и Крестинский. Интерес у них был двоякий: с одной стороны – чисто прагматический, с другой – раздувание будущей мировой революции, в которой ключевое место отводилось Германии. Причем интересы
Однако в 1924 году произошла смена армейского, а потом и политического руководства. Троцкий перестал быть наркомвоеном и председателем РВСР, а Склянский – его заместителем. На их место пришли совсем другие люди. Судя по последующей политике Сталина и его команды, эти люди были сугубыми патриотами и проводили, как позднее выразился Черчилль, «холодную политику собственных интересов». (Или, как по тому же поводу сказал Сталин: «Русские интересы важнее всех других».) И теперь сторонникам сотрудничества приходилось уже не идеологически обосновывать его необходимость, а с точки зрения «презренной пользы». Это всегда труднее, чем говорить о «цивилизованности» или «мировой революции».
Но к тому времени две армии уже установили между собой достаточно прочные контакты. У «красных милитаристов» из РККА и пруссаков (по духу!) из рейхсвера было куда больше общего между собой, чем с собственными властями. Относились они к этому факту по-разному, но корпоративная солидарность – страшная сила!
Естественно, больше всех тянулись друг к другу советские «германофилы» и немецкие «восточники». О наших мы уже писали. Теперь поговорим о немцах.
Кто были носителями идей сотрудничества на германской стороне? Полпред СССР в Германии Крестинский в июле 1929 года писал Ворошилову: «Наши отношения с рейхсвером основываются, в значительной степени, на личных связях с его руководством». И дальше рассказывал, к каким выводам его привели эти личные связи. Фон Секта и Хассе он оценивает как «наших друзей», заложивших основы кооперации, несмотря на антисоветские настроения тогдашнего шефа вооружений рейхсвера Вюрцбахера. Просоветски настроенными он считает генералов Грёнера и Хайе, а также Бломберга, который, правда, к тому времени ушел из штаба войск, отчего возможность влиять на события у него резко уменьшилась. Но и его преемник Хаммерштейн тоже «находится под влиянием людей, которые настроены к нам доброжелательно».
У немцев основным оплотом сотрудничества был войсковой отдел, выполнявший функции генштаба рейхсвера. С 1923 по 1933 год все его пять начальников – Отто Хассе, Георг Ветцель, Вернер фон Бломберг, Курт фон Хаммерштейн-Экворд, Вильгельм Адам – были сторонниками сотрудничества, и все они, кроме Ветцеля, нанесли визит РККА. Большое влияние «русофилы» имели и в ведомстве вооружений – на стороне сотрудничества выступали Макс Людвиг, Альфред фон Воллард-Боккельберг, а также шеф вооружений Вольфганг Менцель.
Вне армии влиятельных союзников идея сотрудничества имела в Восточном отделе министерства иностранных дел (Оскар Траутманн) и в посольстве в Москве (послы Ульрих фон Брокдорф-Ранцау и Герберт фон Дирксен, советники посольства Зигфрид Хей и Фриц фон Твардовский). Также большой вклад в развитие идей сотрудничества внесли госсекретарь МИД Карл фон Шуберт и его преемники Юлиус Куртиус и Бернгард фон Бюлов. В Министерстве рейхсвера для налаживания контактов много сделал Вильгельм Гренер – прежде всего это касалось посещений войск и маневров. В отличие от Тренера, его преемник Отто Гесслер летом 1926 года вообще был готов прекратить сотрудничество, но на смену ему очень вовремя пришел Курт фон Шлейхер, – тот самый Шлейхер, на квартире которого еще в самом начале контактов проходили секретные переговоры. Влиятельным сторонником кооперации двух держав был также рейхспрезидент Гинденбург, всегда, в отличие от своего предшественника Эберта (социал-демократа, кстати!), выступавший за взаимодействие.