Двойня для капитана
Шрифт:
– Оу!
– Вспыхивает Алина.
– Да, я очень хочу!
И в следующее мгновение порывисто обнимает меня за шею.
– Спасибо!
– Шепчет горячо.
– Спасибо тебе, Руслан. Я не знаю, чтобы мы без тебя делали! Ты - самый лучший. Ты - невероятный!
Прижимается горячими губами к щеке и отпускает, смущенно краснея.
– Эээ… ммм…
Я смотрю на нее во все глаза, пытаясь придумать вразумительный ответ на этот перфоманс и чувствую, что кончики ушей начинают чесаться. Я смущен?
– Да нормально все!
– Выдавливаю,
– Давай лучше я здесь повезу. Через сугробы…
Ещё через десять шагов выясняется, что мне нужно предложить соседке руку для комфортного передвижения по тротуару. Иначе - она точно растянется и что-нибудь себе сломает.
– Как вообще тебе это в голову пришло?
– Ворчу.
– Купить зимнюю обувь на каблуках?!
– Ну я же не думала, что мне придется гулять, - покаянно отвечает соседка.
– А для офиса они очень удобны с юбками.
– От твоего офиса одни проблемы, - продолжаю негодовать.
По итогу в торговом центре мы покупаем не только вещи детям, но ещё и добротные дутики для Алины. Она, конечно, отказывается, объясняя это тем, что с работой ничего не ясно. Эта покупка ей сейчас не по карману и вообще…
– Это вложение в мое спокойствие, - бескомпромиссно оплачиваю я обувь на кассе.
– Что я буду делать, если завтра ты упадёшь и сломаешь руку?
– Хорошо, уговорил!
– Сдается соседка.
Я может быть, так бы не настаивал, если бы не увидел, как они на самом деле ей понравились. Модные, серебряные. И шикарно подходят под ее шапку.
Алина идет и украдкой любуется пакетом.
Потом мы вместе делаем покупки в продуктовом и постоянно о чем-то говорим. Нет какой-то особой темы. Обычная болтовня без флирта и намеков, но от нее так хорошо на душе, что я впервые за очень долгое время чувствую себя «на своем месте где-то, кроме работы».
Честь готовить ужин выпадает мне. Алина возится с малышами. Купает их, дает лекарства, мажет. Порывается уйти к себе, чтобы дать мне выспаться перед работой, но сбегав к себе в квартиру, признает, что возвращаться ещё рано. С закрытыми окнами гарь ещё чувствуется, а с открытыми - там просто ледник.
На удивление, возня и постоянное движение в квартире меня не раздражают, хотя раньше бесило даже то, что женщина могла взять мою чашку. Может быть, все дело в том, что с Алиной это приправлено уютом? Или дело в ее абсолютной неконфликтности?
Приловчившись ещё ночью делить пацанов на двоих, мы ужинаем макаронами по флотски, а потом, продолжая кормить, дорвавшихся до еды детей, даже умащиваемся на диван перед телевизором и просто перебираем каналы, ища, что бы посмотреть.
Зависаем на старой американской комедии. Расслаблено растекаемся. Это на самом деле так круто, когда вроде бы, рядом с тобой женщина, но вы оба напрочь лишены мотива что-то из себя изображать, поэтому всем просто хорошо.
Но когда заканчивается фильм, мы неожиданно обнаруживаем, что сидим слишком близко даже
У меня в голове начинает пульсировать навязчивая мысль о поцелуе.
Не о страстном, который отключает мозги, а о таком, который даришь близкому человеку на ночь и идешь смотреть свои сны, уверенный, что утром тебя ждёт точно такой же поцелуй.
И чтобы этого не да Бог не случилось, я очень быстро кладу спящего ребенка в коляску и смываюсь в душ.
Там я останавливаюсь напротив зеркала, смотрю своему взъерошенному, раскрасневшемуся отражению в глаза и задаю самый главный вопрос:
– Хабиров! Какого хрена ты делаешь?
Сердце грохочет в ребра.
Ты чего, капитан? Влюбился?
Да нет, глупости. Просто слишком долго был один.
Глава 22
Алина
Возвращаться на работу непривычно. И, вроде бы, все также - проходная, вахтер Виталий, уборщица тетя Тоня, девочки из архива возле кофе аппарата… Но в тоже время будто что-то поменялось.
И я подозреваю, что это «что-то» поменялось именно во мне.
Упала степень важности всей этой возни. Бумажки. Совещания. Тендеры. Что они значат перед здоровьем двух малышей?!
Ни-че-го.
С сочувствием придерживаю лифт для молодой девушки с кучей папок в руках. Я ее не знаю, но взмыленному виду понимаю, что пришла она точно не к девяти, как я.
Смотрю на часы и присвистываю. Даже не к девяти. А практически к половине десятого. Вот это я сегодня саботажник! Но в декрете могу себе позволить.
Я даже выгляжу сегодня иначе! Волосы распущены, вместо пиджака и брюк надето вязанное платье - ничего общего с той серой мышью, о которой говорил сосед! Потому что больше не боюсь, что мой начальник увидит во мне женщину за профессионалом. Он у нас всеядный. Лишь бы был не мужик…
Игнорируя свой бухгалтерский этаж, я сразу поднимаюсь выше в отдел кадров.
Нацепляю самую милую улыбку и иду сдаваться делопроизводителям.
– Доброе утро дамы, с праздниками вас, - захожу к ним, выуживая из сумочки коробку конфет. Кладу ее на стол.
Женщины удивлённо замирают с чашками растворимого кофе в руках.
– Алина Дмитриевна?
– Оживает первой Божена Львовна.
– Вы с ночной смены? Раньше десяти часов ничего заверить не смогу. Печать в сейфе.
– А мне и не надо, - пожимаю плечами.
– Я пришла написать заявление на декретный отпуск.
– Вы?
– Оживает самая известная сплетница София Львовна.
– Мы даже были не в курсе, что вы ждете малышей. Помним, что только свадьба расстроилась…
Они дружно впиваются взглядами в мой живот, надеясь рассмотреть признаки его роста.
А я, чуть не прыснув со смеха, кладу им на стол две копии свидетельств о рождении.
– Вот, уже родились мои парни. Чуть раньше срока. Двойня. Поэтому заранее уйти в декрет у меня не получилось. То отчеты, то налоговая… Сами понимаете.
Женщины пускают документы по кругу, вчитываясь в строчки.