Двойня для капитана
Шрифт:
– Это почему?
– Потому что вы - мой начальник, - развожу руками.
– Да и отец детей не обрадуется.
– Я слышал, что вы нашли этих детей?
– Прищуривается.
– Может быть, стоит разобраться, где вы врете?
Меня окатывает ушатом холодной воды от ощущения опасности. Застываю в стойке, как тигрица.
– Предоставлю вам все документы о рождении детей. Не переживайте.
– А я переживаю. Очень переживаю.
– Бормочет.
– Начальству не понравится ваш декрет.
–
– Я просто люблю порядок, отвечает мне елейно.
– Но могу закрыть на некоторые вопросы глаза, если подчиненная ко мне благосклонна.
– Именно подчиненная?
– Морщусь от душка разговора.
– Именно.
– Кивает.
Мы выходим из лифта и останавливаемся на площадке.
Я спешу попасть в квартиру, потому что дети плачут.
Буквально едва ключами в скважину замочную попадаю!
– Хорошо, я к вам благосклонна. На чай зайдете? Обсудим отчет. Этого достаточно?
– О… конечно.
– Расплывается в улыбке.
– Это уже разговор, Алина Дмитриевна. Вот это разговор…
Глава 17
Руслан
Ничего личного! Забудь, Хабиров!
Я повторяю это себе, как мантру вот уже пять дней.
Просто приходишь, просто отдаешь ей свидетельства о рождении детей и сваливаешь!
Ничего не объясняя. Не претендуя на лавры героя и спасителя. Потому что ты - не он.
Более того, кроме погон и сомнительной семейки у тебя нет ничего. Ни крутой тачки, ни бежевого пальто, ни вкуса на шикарные букеты - ничего кароче, что ценится в современном мире.
Ты упоротый по контролю мужик, который если что-то решил, то можно хоть угрожать, хоть умалять - нечего не изменится. Вопреки логике. Вопреки иногда даже собственной выгоде.
Это у меня от деда… Просто знаю, что так правильно, и пру. Даже если сам себе объяснить не могу зачем.
Очень полезное качество для человека в погонах, надо сказать!
Но здесь другое…
Сосет у меня под ложечкой от мысли, что вот сейчас подарю я соседке свободу, дам все карты в руки. И все! Привет!
Стану «с добрым утром» в лифте или «придержите, пожалуйста, дверь» в подъезде. А потом Алина и вовсе выйдет замуж, и съедет.
Не то чтобы я на что-то претендую… Просто жалко, бабу. Дура же. Умная бы никогда не стала себе такие проблемы создавать!
И второго «петушиного» подряд не выбирала бы!
Где-то глубоко внутри меня, каким-то совершенно неведомым образом, Алина начинает претендовать на мой личный, очень скромный пьедестал почета женщин. Список самых лучших дур, за которых я перегрызу глотку любому.
Два первых места там давно отписаны моей матери и матери Айдарова. Буквально пару лет назад к ним на скромное третье ещё Майка примазалась. Послал же Всевышний
Ой гонишь ты, Хабиров, ой гонишь!
– Харитонов!
– Рявкаю молоденькому оперу, который закончил учебные спарринги и теперь травит анекдоты остальным, развалившись на краю татами.
– Встань со мной.
Бросаю ему перчатки.
– Товарищ капитан, - у улыбкой мнется он.
– У вас же травмы. А если я попаду? Вам больно будет.
– Ты сначала попади… - шиплю ему с угрозой.
Глянь какие борзые пошли! После выходных вообще расслабились!
Забираюсь на ринг. Отбиваю по перчаткам Харитонова начало боя. Сцепляемся и тут же разлетается по края ковра. Кружим, кружим.
Но даже спарринг не помогает мне избавиться от бесконечных диалогов с соседкой в голове. Прям хоть в нокаут напрашивайся!
Ладно… Что сделано то сделано. Я - отец двоих детей. К чему рефлексия?
Пропускаю пару ощутимых оплеух от юнца и, смешав все свои психи в кучу, луплю молоденького опера, словно боксерскую грушу.
Успокаиваюсь, только уложив парня на лопатки.
– Товарищ капитан… - ноет он подо мной.
– Ну вы и зверь. У меня свадьба через неделю. Хорош я с такой мордой буду? Тренировка же!
Сдергиваю беспалую перчатку и подаю ему руку, помогая встать.
Разбиты губы, подбить скула…
Действительно, нормально пацана уделал.
– До свадьбы заживет, Харитонов, - хмыкаю.
– Или у тебя при задержании бой тоже будет тренировка?
– Ну я в спецназе то, как вы не служил. У меня только школа полиции…
– Бумажки там вам только учат перекладывать!
– Шикаю в ответ.
– Свободен! Все свободны!
Принимаю душ и тоже собираюсь домой.
Последние сутки в отделении тихо. Рождество оно обычно как-то порядочнее всех праздников походит. Скромные выезды к прорубям на освидетельствование смерти сердечников не в счет. За много лет ничего не меняется. Так чего душу рвать?
С пустыми руками приходить к детям неловко. Ну вот такое оно воспитание! Поэтому вместе с таблетками от головной боли для себя, я покупаю в аптеке две грелки в виде белых плюшевых зайцев для пацанов. Провизор клянется, что это спасает детей от коликов.
Решаю не уточнять, что это за еж такой «колики», и просто оплачиваю. Алина разберётся.
На нервах лихачу и нагло врезаюсь в поток машин на кольце, едва не поймав тачку в бочину. Какофония сигналов немного отрезвляет, заставляя следить за дорогой.
И пока доезжаю до дома, я решаю, что лучше все жизненно важные вопросы все-таки отложить на утро.
Я после суток. Злюсь. Вспыхиваю от любого слова поперек.
Только разругаемся с соседкой окончательно, а нам так то ещё детей растить.