Двойня в подарок-2. Семья
Шрифт:
«Только бы все обошлось!» – молю безмолвно. И снова прокручиваю в башке события этой беспокойной ночи. Даже я запаниковал, когда на термометре высветилось тридцать девять.
С какого хрена?
Думал, жену накроет истерика. А нет! Лера как-то быстро собралась с силами. Даже подгузники сняла с дочек. Какое-то лекарство выдавила в ротик каждой малышке.
А я тем временем дрожащим голосом просил Торганова помочь. Спросонья Витя долго не думал. Вызвал санавиацию и отправил мою семью в город, где врачи
Я не спорю. Торганову виднее. Он и так всех на уши поднял.
Не выпуская из рук мобилу, с неохотой сажусь в Столетовскую тачку. Устало смотрю на темный экран айфона.
«Позвони мне, Лерочка», – прошу умолкнувшую на время трубку.
– Сейчас пока их примут. Пока девчонок твоих полечат. Лера же с места не сдвинется, пока опасность не минует. Повезло тебе с ней. И Щербинина рядом. Вовремя ты ее трудоустроил…
– Ага, – киваю я на автомате. Все будет хорошо. Знаю. Чувствую. Но пальцы предательски дрожат, а небо тяжелым пологом опускается над уснувшим городом.
На душе кошки скребут от безысходности.
– Завтра с утра к ним поеду, – цежу я негромко.
– Вместе и рванем, – соглашается мой верный друг и оруженосец.
«Лерочка, напиши, что надо. Завтра все привезу», – отбиваю сообщение жене. И снова напряженно пялюсь в темный экран телефона.
– Поспи, – просит Богдан, когда мы вваливаемся в дом. На кухне горит свет. Разбросаны какие-то вещи. Только собака дрыхнет, вытянув лапы. И мне самому хочется завыть от безысходности.
– Хочешь, бахнем успокоительного, – предлагает Богдан. Дурашливо трет коротко стриженый затылок. Глядит печально.
– Да ну? Завтра в город ехать, – усмехаюсь я криво. И тут же соглашаюсь: – Давай! Вискарь, кажется, остался.
В руках тренькает сотовый.
«Лера!» – спохватываюсь я. Но это звонит с отчетом Торганов.
– Там все нормально, Тима. Температуру сбили. Мне завотделением позвонил, отчитался.
– Какой диагноз? Я ничего не пойму, Витя… Они же здоровенькие были…
– Это же младенцы, братан. Там до года все очень хрупко, – вздыхает Торганов и хочет еще что-то добавить, как трубку у меня забирает Богдан и командует резко:
– Тор, быстро собрался и сюда. Мы тут бухать собрались.
Кошусь на часы, половина третьего.
Витя наверняка откажется. Но я ошибаюсь.
– Сейчас буду, – рапортует наш чистенький доктор. И через несколько минут уже вламывается в мой дом.
– Сначала тетю Розу помянем, – командует Богдан, разливая по стаканам жидкость цвета охры.
Витя задумчиво проводит ладонью по мускулистой широкой груди и вздыхает тяжко.
– Завтра голова болеть будет. Хорошо хоть, плановых нет…
И переводит усталый взгляд на меня.
– Не боись, Тима. Прорвемся!
Отмахиваюсь, поморщившись. Когда и чего я боялся! А у самого поджилки трясутся и
– Давайте, пацаны, – хлопочет Богдан, доставая из холодильника нарезку, соленые огурцы и еще какую-то снедь.
Отрешенно наблюдаю за его расторопными действиями, а у самого на душе кошки скребут.
Не радует меня эта скатерть-самобранка. Обнять бы сейчас Леру. Прижать к себе, зарывшись носом в волосы. И хоть немного отвлечься от горестных дум. Мама… А тут еще девчонки заболели.
Телефон на столе не успевает даже звякнуть, как я стремительно подхватываю его.
– Да, Лерочка, – хрипло зову я в трубку.
– Тима, у нас вроде все нормально, – вздыхает жена. – Помощь оказали. Обошлось без ИВЛ. Но неделю продержат. Хотят посмотреть динамику…
– Ну если надо, – поднявшись из-за стола, отхожу я в гостиную. На автомате провожу подушечками пальцев по каминной доске. Утыкаюсь взглядом в фотографии. На одной родители. Уже пожилые, но веселые. А на другой – улыбаются дочки в одинаковых розовых комбинезончиках и таких же шапках с помпонами.
– Что ты делаешь? – тихонечко спрашивает жена.
– Смотрю фотки на камине, – признаюсь я как на духу.
– Завтра приедешь?
– Обязательно. Напиши, что нужно, и сама ложись, – прошу я ласково и добавляю тихонько: – Лер, я люблю тебя. И девчонок. Возвращайтесь скорее, а то я тут сдохну от тоски.
– Как врачи отпустят, – тянет в трубку Лера. – Только ты приезжай, Тима…
– Утром буду, – рапортую я решительно.
А вернувшись к столу, прошу:
– Надо маму помянуть, пацаны…
Огненная жидкость обжигает нутро, на раз выбивая слезу. Смаргиваю, вспоминая.
– Она же меня редко ругала… Даже за какие-то серьезные провинности.
– А помнишь, – улыбаясь, вздыхает Витя, – мы с тобой лет в семь читали книжку «Откуда берутся дети»?
– Ага, – подхватываю я, печально усмехаясь. – Отец тогда приехал из командировки, и я встретил его словами: «Ура! Папа приехал! Привез сперматозоидов!»
Ребята смеются негромко.
А я, потянувшись за куском копченого мяса, размышляю вслух:
– Интересно, что девчонки мои выдадут…
– Дети все перенимают от родителей, – глубокомысленно заявляет Богдан. – Вам с Лерой при дочках нельзя ругаться…
– Своих заведи, – огрызаюсь я без злобы и добавляю возмущенно: – Да мы и не ругаемся! С чего ты взял?
– Ну это пока, – глубокомысленно изрекает Столетов.
– Сейчас всеку, – предупреждаю с угрозой.
– А я на тебя в трудовую пожалуюсь. Скажу, что получил травму на рабочем месте…
– Деловой, – отмахиваюсь я шутя и добавляю серьезно: – Я хочу за вас выпить, пацаны. Вы у меня надежные друзья. Мама всегда говорила, что мы с вами не разлей вода…