Двуликий бог. Книга 2
Шрифт:
Глава 4
Локи прошёлся вперёд и назад вдоль покорно замершего стражника. Лицо его было бледно и угрюмо, утренний ветер озорно колыхал спутанные рыжие волосы, скрывая глаза, брови и губы — все те значимые мелочи, которые могли хоть немного выдать ход его мыслей. Я не осмеливалась больше перечить повелителю, но ожидание становилось невыносимым. Сердце билось с удвоенной силой, потому что я понимала: во всем произошедшем была и моя вина. Я поддалась чужой власти. Я не отослала глупого мальчишку, чтобы он не попадался на глаза богу огня. Я позволила своему самолюбию заронить в его сердце ложную надежду на взаимность. Если бы не она, юноша вернее всего не осмелился бы заговорить со мной, позвать в сад. Я допустила серьёзный проступок, но отвечать за него предстояло другому, и это
— Как тебя зовут? — только и спросил он, остановившись напротив слуги.
— Эйнар, повелитель, — робко улыбнувшись уголками губ, представился собеседник. Хотя он не поднимал глаз, я видела, что надежда озарила его лицо, голос стал увереннее и мягче, молодой человек выпрямился и приподнял подбородок.
— Эйнар, значит, — повторил бог обмана и кивнул, будто желая распробовать это имя на языке. В тот же миг сильные подвижные пальцы мужчины сомкнулись на шее стражника, вырвав из его горла судорожный вздох, и Локи удивительно легко оторвал крепко сложенного юношу от земли, приподняв его на вытянутой руке. В ту минуту я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть — так молниеносно и неожиданно всё произошло. Убедившись, что супруг не смотрит в мою сторону, я зажала губы ладонями, чтобы ничем не выдать себя. Любое действие, раскрывавшее мою симпатию к Эйнару, малейшая слабость, провокация, и я могла оказаться на месте несчастного. Я уже давно не боялась за свою жизнь, но крайне сильно опасалась за вторую, что была вверена в мои руки. Сочувствовать стражнику было слишком рискованно. Я не могла себе этого позволить.
— Снова ты встаёшь на моём пути, — между тем жёстко продолжал безжалостный ас, сжимая пальцы. Молодой человек хрипел не в силах вздохнуть и лишь отчаянно схватил своего господина за запястье. В его глазах не было мольбы или раскаяния, а только первозданный ужас. Его взгляд, такой искренний, такой красноречивый, резал сердце по живому, ранил сильнее слов или криков. Горечь сдавила горло, и, склонив голову, я прикрыла глаза. — Да кто ты такой, чтобы не доверять воинам, отобранным твоим предводителем?.. — зловеще тихо произнёс Локи, презрительно скривив губы. Руки его дрожали, но не от напряжения, а от неудержимой ненависти, сотрясавшей всё его тело. — Особенно учитывая, что и тебя Гуннар точно так же привёл ко мне слабым сопливым мальчишкой. Отвечай! — и, сделав стремительный шаг в сторону, темпераментный ас прижал стражника к широкому стволу произраставшего поблизости дерева, сильно ударив его головой — жестоко, как он умел. — Как посмел возомнить себя выше предводителя стражи, выше своего повелителя?!
— Гос… по… Я никог… — судорожно выдыхал молодой человек обрывки фраз, уже даже не противясь своей судьбе. Взгляд его затуманился, голова бессильно откинулась назад, и, когда несчастный уже был близок к тому, чтобы задохнуться, Локи отпустил его, зло швырнув на землю. От очередного удара Эйнар пришёл в себя, хрипло закашлялся, сипя и беспомощно вбирая носом воздух. На крепкой шее остались характерные следы пальцев, и, помню, я поразилась, сколько же неизведанной и нескончаемой силы было скрыто в гибком и ладном теле бога хитрости. Повелитель выжидал и смотрел на него сверху вниз, с отвращением, какое мне редко доводилось видеть в его золотистых глазах.
— Встань, не позорь имя Хакана. И тем более ушедшего… — презрительно выдохнул мой страшный в гневе супруг. На дрожащих ногах, перебирая ладонями по коре дерева, Эйнар с трудом поднялся и, как мог, выпрямился перед господином. Несмотря на только что пережитое, в его больших небесно-голубых глазах не было ни гнева, ни ненависти, только горечь. — Впрочем, я знаю причину этого недоверия, — снова негромко и будто с сожалением поведал Локи, — и она не ограничивается преданностью госпоже, — голос вспыльчивого аса яростно дрогнул, и продуманный точный удар по скуле сбил обессиленного Эйнара с ног. Стражник упал лицом вниз, и его кровь окрасила костяшки пальцев бога лукавства в алый цвет. Локи пренебрежительно встряхнул рукой, затем резким движением ноги перевернул оглушённого воина, швырнув спиной о ствол, выбивая воздух из груди.
Не сдержавшись, я вскрикнула и бросилась вперёд, забыв
— Неужели? — с недоверием и горькой насмешкой в уязвлённо дрогнувшем голосе Локи приблизился ко мне, на миг забыв свою измученную жертву. Губы его зло кривились, глаза болезненно блестели. Я узнала его состояние: он выглядел совсем так же, как в нашу первую ночь, когда поверил, что я ему не верна, — ослеплённый гневом, ревностью и отчаянием. Я не растерялась и не отступила. Я его не боялась, напротив, теперь я всё понимала и искренне сочувствовала мужу, могла разделить его боль, если бы он только позволил мне это. Было так мучительно, так тяжело видеть его таким несгибаемо сильным внешне и поразительно ранимым глубоко внутри, что мои глаза наполнились слезами. Дрожащие руки супруга коснулись моего лица. Я подалась вперёд всем своим существом и смело приникла к ним. — Его чувства взаимны, так ведь?
— Нет, — сдавленно, но решительно выдохнула я, ни минуты больше не заставляя любимого аса терзаться страшными догадками. — Нет, и никогда не были! — взволнованно повышая тон, я взглянула в его глаза, полные разочарования и сожаления, коснулась похолодевшими кончиками пальцев его широких ладоней. Он не верил мне — я видела это по глазам. Спустя всё это время он по-прежнему не верил мне! Склонив голову, я горько зарыдала: слишком сильные эмоции сдавливали грудь, и я не могла сдержаться, но, увы, Локи расценил мои чувства по-своему. Отстранив меня, он вынул меч из ножен и повернулся к Эйнару, бессильно распластавшемуся у его ног. Алчущая сталь зловеще сверкнула на солнце. — Это лишь сострадание, Локи. Это чувство испытывают те, кому не чуждо милосердие! Я прошу тебя, послушай… — в порыве отчаяния я сделала к нему шаг, коснулась плеча. Слёзы обжигали щёки, струились по подбородку. Я задыхалась.
— Как мне поверить тебе? — вполголоса произнёс он, и его полный горечи тон, казалось, казнил сильнее самого острого меча. Двуликий бог обернулся, взглянул на меня из-за плеча болезненным и ищущим взором, но пальцы его нетерпеливо и крепко сжимали рукоять клинка, нервно подрагивая. Я припала лбом к его плечу, обняла за пояс.
— Однажды ты уже не поверил мне, — борясь с болью и дрожью в голосе, напомнила я и судорожно вздохнула, сильнее прижимаясь к любимому мужчине, — и потом долго раскаивался в этом. Поэтому я прошу тебя: не повторяй прежних ошибок, хитроумнейший из богов, не поддавайся минутным порывам. Это твой слуга, и ты волен делать с ним, что пожелаешь. Для меня это предмет убранства, ничего не значащая вещь, — Локи удивлённо повернулся и с непониманием взглянул на меня. Я не сводила с повелителя преданного влюблённого взгляда. Несчастный Эйнар приподнялся на локте, прислушался. Я не сомневалась, что мои слова разобьют ему сердце, но иного выхода у меня не было. — Его судьба мне безразлична. Захочешь — вели казнить его, только не истязай. Ты — отец моего ребёнка, и я не хочу, чтобы твои руки были по локоть в крови. Я умоляю тебя, повелитель, задумайся. Если мальчишка тебе неугоден, отошли его прочь с наших глаз. Я уверена, есть в Асгарде место, где проворный и незаметный слуга ещё послужит тебе добрую службу, мой лукавый Локи.
Бог обмана колебался. Эйнар тем временем осторожно приподнялся, встал на колени и склонил голову перед господином, покорный своей судьбе. Лица на нём не было. Я знала, что ранила его сильнее, нежели жестокий ас когда-либо сумел бы измучить его телесно, и мне было жаль. Только что мне оставалось? Я не могла сохранить ему жизнь, не растоптав чувства, не сумела бы исцелить Локи, не уничтожив Эйнара. И я делала единственно правильный выбор. Расплатой за мою неосторожность и легкомыслие становилась эта пытка для нас троих. И как бы мне ни было жаль бывшего слугу, за переменчивого супруга я переживала намного больше. Я осмелилась поднять полные надежды глаза на своего властелина. Гордый ас презрительно сжал тонкие губы.