Двуликий бог. Книга 2
Шрифт:
Бывало тяжело, чего лукавить. Не раз мне доводилось задыхаться от страха, стонать от боли, и за совсем короткий по меркам Асгарда срок я изменилась до неузнаваемости, повзрослела на… Пять лет? Может, десять? И всё же… Я ни о чём не жалела. Ни дня. Даже пройдя через многочисленные испытания, скорби и злоключения, я не сомневалась, что выбрала верный путь. Никакой другой не могла быть моя жизнь. Я не могла быть другой. Желанный и редкий покой являлся ко мне сладостной иллюзией, но по правде в сильных эмоциях и неожиданных событиях, снова и снова преподносимых своенравным богом обмана, я находила иступлённое наслаждение. Я слишком привыкла к остроте заточенного клинка, каким становился каждый мой новый день.
Я с удовольствием нырнула под тёплый бок жаркого бога огня, где быстро согрелась. Той ночью ещё ничто не предвещало беды: Локи с ленивой грациозностью перевернулся во сне, обхватил меня тяжёлой рукой, упокоившейся на боку, и прижал к себе спиной. Так я оказалась в самом уютном и надёжном месте во всех девяти мирах, и в скором времени меня сморил сон. Прикрыв уставшие веки, я улыбнулась уголками губ. Несмотря ни на что, во мне ещё оставались силы. Сдаваться рано. Утро принесёт новый рассвет и решимость для встречи с властителями Асгарда. Согретая этой надеждой, я сладко причмокнула и отдалась власти забытья.
Глава 11
Я проснулась самым ранним утром, когда ночной сумрак едва начал отступать перед забрезжившей светлой полосой на горизонте. Мой покой нарушили неясные приглушённые звуки, раздававшиеся подле моего лица. Лениво перевернувшись, я приоткрыла сонные веки, ещё не до конца понимая, что происходит и где я нахожусь. Локи задыхался. Эта мысль, острая, точно лезвие клинка, и болезненная, как рана им нанесённая, заставила меня подскочить на месте. Томные остатки сна мгновенно рассеялись, сердце взвилось к горлу. Откинув голову назад, бог огня короткими неравномерными вдохами втягивал воздух. Лицо его было бледно, как та самая узкая размытая полоса света на горизонте, глаза были приоткрыты, но их неосознанный и невидящий взгляд выдавал полное отсутствие сознания, на лбу выступили капельки липкого пота.
Рывком сев в постели, я склонилась к мужу и, подхватив его под плечи, помогла ему приподняться. По сей день мне не удалось понять, откуда только взялись силы, чтобы удержать тяжёлое тело впавшего в беспамятство аса, но тогда я справилась со своей задачей, ни на миг не задумавшись. Локи беспомощно сипел, голова его вновь без сил откинулась назад.
— Стража! Лекаря сюда, быстро! — с удивительной звонкостью голоса закричала я, и за дверями тотчас послышалось тревожное шевеление, удаляющийся топот шагов. — Локи, ты слышишь меня? — трепеща, обратилась я к супругу, одной рукой удерживая его за плечо в сидячем положении, а второй — схватив бессознательного аса за подбородок и притянув его лицо к себе. Золотисто-карие глаза закатились и казались подёрнутыми мутной пеленой, злосчастные губы побелели, и я не на шутку испугалась.
— Мой повелитель… — едва не плача от растерянности и страха протянула я, но тут же взяла себя в руки и сильнее сжала тонкими пальцами его подбородок. Один из них соскользнул и задел раненые губы, причиняя богу обмана боль. Эта счастливая случайность решила исход: отрезвлённый ею, Локи встрепенулся, широко распахнул глаза и сделал уже более осознанный вдох через нос. Я уловила его удивлённый непонимающий взгляд на своём лице. — Всё в порядке, сиди, — выдохнула я, уговаривая больше себя и свои дрожащие руки, нежели очнувшегося бога лукавства. — Просто дыши, ни о чём больше не прошу… — и потерянный господин послушно сделал глубокий вдох.
Ему стало хуже. Намного хуже. Теперь, отойдя от сна и первого потрясения, я осознавала это. Локи бил жар, очевидно, заставший повелителя во сне, отчего он едва не задохнулся. Сильное тело бросало из стороны в сторону, и я была уверена, не поддерживай я его за плечо, двуликий бог не сумел бы удержать равновесие и завалился бы на подушки. Взор зорких выразительных глаз то прояснялся, и я узнавала
— Госпожа! — в покои ворвалась заспанная и взволнованная Хельга — с завидной расторопностью, признаться, но мне казалось, что за прошедшее время господин мог уже трижды умереть! Я с удивительным для меня спокойствием и сухой краткостью обрисовала лекарю ситуацию. Служанка выслушала, не отводя от меня внимательных серьёзных глаз, затем приняла аса из моих рук и с заботой любящей матери уложила повелителя на подушки так, чтобы голова его была приподнята, и он мог свободно дышать. — Время вышло, госпожа, — закончив беглый осмотр, прошептала лекарь. — Не избавим его от оков к концу дня — последствия будут непредсказуемыми и плачевными.
— Останься с ним, Хельга, — распорядилась я, поднимаясь на ноги и разыскивая рассеянным взглядом верхнее платье, которое могла бы накинуть на полупрозрачные ночные одежды. — Сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы облегчить страдания Локи. Я что-нибудь придумаю, — напоследок обернувшись и окинув возлюбленного супруга тревожным взором, я покинула покои, злым роком обращённые в лазарет.
Мой новый день, как и всего остального чертога, начался много раньше обычного. Когда рассвет обрёл полную силу, заливая землю густыми оранжево-алыми лучами, я уже покидала родные палаты и восходила на колесницу. Варди и Аста тем утром сопровождали меня. Выглядела я настоящей госпожой: редкая золотая ткань богатого платья, расшитого яркой синей нитью, сливавшейся в традиционный узор, витые золотые браслеты, ожерелье и перстни с корундами (на их фоне огненный рубин вспыхивал звёздным огнём посреди ночного небосвода), длинные волосы, собранные в объёмные косы и красивый узел, покрытый тонким синим покрывалом. Я не любила прятать волосы под тканью, пусть даже самой лёгкой и дорогой, но в тот день я изо всех сил старалась соответствовать устоям Асгарда, угодить старшим из богов.
Однако, пусть я и выглядела, как достойная и уверенная в себе госпожа, глубоко в сердце я оставалась запуганной девчонкой, и оно билось с такой силой, что заглушало и разум, и наитие. Прежде всего я направлялась в Фенсалир в хрупкой надежде застать в туманном чертоге богиню богинь и покровительницу семейного очага — прекрасную и мудрую Фригг. Меня ничуть не прельщала необходимость трястись в колеснице, тем более что моё положение и разросшийся до значительных размеров живот создавали мне немалые неудобства. К несчастью, уединённое жилище госпожи располагалось в значительном отдалении, чтобы туда можно было добраться на своих ногах, не теряя бесценного времени, которого у меня оставалось всё меньше. Да и с ребёнком под сердцем я теряла значительную часть привычного лёгкого и скорого шага. Теперь я понимала, отчего место асиньи, ожидавшей пополнения, было в родных палатах.
К моей бесконечной радости Локи принадлежали самые ловкие, обученные и внимательные слуги. Варди правил так же умело и непринуждённо, как и в прошлый раз, когда мне не терпелось увидеться со Скади лицом к лицу, а верная Аста с заботой и нежностью родной сестры поддерживала меня всю дорогу до дворца, сотканного, казалось, из одних только высоких небес. Я входила во владения Фригг, испытывая немалый трепет. Никогда прежде мне не доводилось посещать её необычного призрачного чертога, утопавшего в облаках и капельках росы как у основания, так и своими сводами. Был ли он ощутим на самом деле, можно было ли войти внутрь и не провалиться в обманчивую завесу из ветров и тумана? Мне хватило легкомысленной смелости испытать судьбу.