Двуликий бог
Шрифт:
— А то что?.. — вполголоса уточнила я, теряя над собой власть и проводя мыльными ладонями по талии, ключицам и шее и прогибая спину назад так, что трепещущая грудь показалась над гранью воды. Страстный бог огня изнывал от вожделения — все признаки были налицо, но всё же сдерживал себя. А я… Внешне казалось, что мной овладел дух противоречия, но где-то глубоко внутри я хотела, чтобы он выдержал это испытание, чтобы доказал, что не повторит прежних ошибок, как бы я ни изводила его. Что простит мне — и только мне одной! — любую дерзость во искупление собственного проступка. И я продолжала: — Дай угадаю! Возьмёшь меня силой, а затем утопишь…
— Сигюн! — резко повернув ко мне голову, повысил голос пламенный ас, и глаза его нехорошо сверкнули. Я всё ещё имела власть над ним: зрачки мужчины расширились, дыхание участилось, пальцы подрагивали, а одежды становились невыносимо тесны, это было трудно не заметить. Я, наконец, соизволила перевести на супруга взгляд. Сама не знаю, откуда во мне бралось столько самонадеянной безрассудной смелости, однако я поддавалась сладостному томному напряжению между нами, словно в последний раз. Казалось, мне давно уже нечего было терять. — Чего ты добиваешься?!
— Смотри, двуличный бог огня, — вкрадчиво прошептала я, достав ногу из воды и вальяжно расположив тонкую щиколотку на бедре мужчины, кажется, поражённого моей наглостью. По крайней мере, он не противился, лишь склонил голову и удивлённо посмотрел вниз, закусил губу. — Смотри, кого ты лишился. Женщины, которая любила и уважала тебя, смотрела на тебя, как на равного. Женщины, которой ты одержим. Той, что могла быть одновременно сладостно развратна и беспрекословно тебе верна. Ты погубил меня, Локи. Даже если навек запрёшь в своих чертогах, если каждую ночь будешь овладевать мною силой, никогда больше не узнаешь той женщины, что любила тебя больше родного дома, сильнее свободы.
— Это ты погубила меня, — почти лишившись дара речи, прошептал красивый ас и коснулся тёплой ладонью моей лодыжки. — Предала и унизила, превратила меня в того, кем я меньше всего хотел бы быть, кого сдерживал так долго…
— За что ты казнил меня? В чем была моя вина? — отвернувшись, в сторону выдохнула я. Я, верно, с ума сошла, но прикосновения этих властных рук всё ещё пробуждали огонь внутри меня. Он затаился, но не погас, и только ждал своего часа, чтобы поглотить меня снова. Я должна была бояться и избегать общества лукавого аса, а я — несчастный глупый мотылёк, уже однажды опаливший крылья, — вновь разжигала и провоцировала его. И от этого неимоверно заводилась сама. Я точно была больна.
— Той ночью ты мне не принадлежала, не окропила простыни девственной кровью, как другие невинные девушки. Ты лишь умело играла свою роль. Это выбило почву у меня из-под ног, — тихо пояснил Локи, устало прикрыв глаза и проведя кончиками пальцев по моей ноге, после чего вернул её в воду. А я слушала и не знала, смеяться мне или плакать, ведь прежде никогда я не была с мужчиной. И такая глупая, непонятная мелочь сгубила моё семейное счастье, сломила хрупкое доверие между нами…
— Неправда… — поражённо прошептала я, качая головой, отринув даже свою роковую роль. Губы мои дрогнули, скривились, но я сдержалась, только сильнее отвернулась, чтобы не выдать ни мгновения нарастающей слабости, своих истинных чувств. И всё же на краю ресниц уже блестели злые слезы. Несправедливость ранила.
— Неправда, — согласился бог обмана, и я так удивилась этим словам, что забыла на мгновение свою досаду и обиду и обернулась, чтобы взглянуть в его глаза и удостовериться, что муж не шутит. — Утром ко мне пришла лекарь.
— Значит, тебе не хватило моей крови, — горько усмехнувшись, ядовито заметила я, бесцеремонно прерывая супруга, слушать которого не находилось никаких сил. Случай был ко мне так ироничен и жесток, что я и не знала даже, что сказать в ответ, только старалась скрыть своё замешательство да сдержать горячие слёзы, рвущиеся наружу из центра груди. Страшные образы той ночи вновь стояли перед глазами. — Все полы, все меха, все простыни твоих покоев пропитаны ей… Этого достаточно?..
— Сигюн… — склонив голову, побеждённо произнёс рыжеволосый бог, а затем вдруг скинул обувь и спустился ко мне в воду прямо в одеждах. От неожиданности я отпрянула в сторону. — Ты права, я одержим тобой. От одной только мысли о твоём предательстве я теряю самообладание. Прости меня, — поймав под водой мои ладони, Локи приподнял их и виновато коснулся лбом тыльной стороны моих пальцев, словно ища утешения. Я была так удивлена, что замерла на месте, только непонимающе хлопая ресницами. Сердце стучало в груди с такой силой, что отдавалось в висках. Воистину не было никого в Асгарде столь непонятного и переменчивого, как бог обмана.
Вот он — искренний, красноречивый, обаятельный ас, которого я полюбила, но кто мог знать, когда и по какой причине вновь пробудится неудержимый и беспощадный великан, огненный демон страшнее Сурта — жестокий и беспринципный. Сможет ли моя хрупкая вера сохранить в нём то человеческое, чем я столь дорожила, или малейшая ошибка, даже злосчастное недоразумение будут стоить мне жизни? Готова ли я распрощаться с ней?.. Пока я колебалась, Локи, словно угадав мои мысли, продолжил:
— Я не могу обещать тебе, что подобное никогда не повторится, потому что это была бы ложь. Может статься по-разному, но, пока ты останешься преданной мне, я всегда буду рядом…
— Не желаю ничего слышать! — наконец, придя в себя, воскликнула я и отдёрнула руки. Лукавый бог просчитался, открыв мне правду, к которой тогда я ещё не была готова. Я почти простила его, но неосторожные слова о том, что произошедшее может повториться вновь, заставили меня задохнуться от негодования. Он не то, что не раскаивался, напротив, предлагал мне добровольно вынести себе смертный приговор! Кровь ударила в голову и разлилась шумом в ушах. Боль сковала душу и разум стальным кольцом, лишая способности ясно мыслить и власти над собой. — Ты меня сжёг дотла и за что?! Если ты так одержим мной, то пусть эта твоя одержимость тебя уничтожит! Может, тогда узнаешь мою боль… — голос дрогнул, и я, ощущая, как самообладание окончательно изменило мне, выскочила из воды, подхватила платье и бросилась прочь из зала.
Слёзы который раз за последние несколько дней застилали мне глаза, и я злилась на себя, на свою проклятую слабость, на Локи, который, верно, считал, что одного короткого извинения будет достаточно. Он даже не может обещать мне, что подобное никогда не повторится! Да как у него язык повернулся такое сказать?! Кое-как закутавшись в лёгкое платье, я, дрожа от холода и пережитого потрясения, возвращалась в свои покои, ступая босыми ногами по остывшему за вечер каменному полу. Я пребывала в настолько смешанных чувствах, что едва стояла на ногах и шла вперёд, не отнимая ладони от стены, словно боялась упасть без чувств.