Двум смертям не бывать

Шнейдер Наталья

— Будешь в городе — заходи. — Сказала она. — Хоть на четверть часа.

— Зайду. — Ему очень хотелось поцеловать ее на прощанье, но проехать в обнимку по городу приличия еще позволяли, а вот целоваться на улице — уже нет. И он ограничился тем, что чмокнул в щеку. Повторил. — Обязательно зайду.

Лия улыбнулась:

— Я буду тебе сниться. Если захочешь.

— Захочу.

— Тогда до встречи.

Глава 15

Насколько Эдгар помнил из объяснений Хасана, этикет Белона, касающийся поведения на пирах, не слишком отличался от принятого дома. Беда в том, что за всю жизнь на пиру он не бывал ни разу — если не считать таковым студенческие попойки. Да и обучению его, простолюдина, правилам поведения в таких случаях тоже никто особо не озадачивался.

Знай свой шесток и не посягай на большее. Эдгар, в общем-то и не посягал — но кто ж виноват, что неистребимое любопытство когда-то сподвигло его прочитать все наставления для юношей, водившиеся в доме приемной матушки. И уж тем более не было его вины в том, что занесло в королевский дворец, пусть и чужой страны.

Не то, чтобы он очень боялся опозориться — в свое время Эдгар потратил немало времени, выпытывая у учителя мельчайшие подробности — ведь как известно, чаще всего попадают впросак именно на каких-нибудь мелочах. Но и совсем уж не переживать не получалось. Тем более, что день не задался с самого утра, а до ночи было еще ох, как далеко. В конце концов ученый решил, что правило «слушай, смотри и молчи» еще никого не подводило, а посему так и следует поступить. Вовремя — слуга как раз привел его в зал, передав с рук на руки распорядителю. Тот указал Эдгару место на лавке, застеленной ковром, и исчез.

Эдгар огляделся. Признаться, до сих пор он не слишком-то смотрел по сторонам, больше занятый своими мыслями.

За окном медленно угасали в сумерки, а в зале бесчисленное множество факелов превратили тьму в ясный день. Эдгар мимолетно пожалел, о том, что почти неразличимыми стали витражи на окнах, и начал разглядывать гобелены. Закрывавшие стены полотнища являли когда пир, когда охоту, но больше всего было батальных сцен — этакая тканая летопись побед. На самом деле ученый не был уверен, что тех побед было так уж много — ну какие, право, завоевания могут быть у крохотного государства с едва ли двухсотлетней историей. Но справедливости ради — любое королевство имеет право гордиться своим прошлым. Белон и гордился — и кому какое дело, что он, подобно другим странам, не мог вести свою историю к великим государствам прошлого?

Как и положено, покрытые сложенной вдвое скатертью столы стояли двумя длинными рядами. А в центре зала, на еще одном огромном столе уже красовались яства что потом слуги разнесут гостям. Аромат оттуда шел невероятный — Эдгар мигом вспомнил, что с утра не притрагивался к еде. Еще миг назад он искренне считал, что не голоден. Сейчас желудок молодого здорового мужчины отчаянно требовал свое — и ученый начал всерьез опасаться, как бы не забурчало в животе. Большего конфуза, пожалуй, не придумать.

От нечего делать Эдгар начал высчитывать расстояние до возвышения в другом конце зала, где стоял еще один стол. С королем садится только его семья, для остальных отведено место вдоль стен, и чем ближе оно к королевскому столу, тем знатнее гость. Разумеется, оказаться в числе первых Эдгар и не собирался, увидеть себя последним было бы более предсказуемо, хотя отнюдь не приятно. Еще раз оценив расстояние до обоих концов стола, ученый пришел к выводу, что его статус здесь повыше, чем у мелкопоместных дворянчиков, невесть как оказавшихся при дворе, но до почетного гостя далековато. Впрочем, спасибо, что не усадили среди слуг приглашенных гостей… Нет, поправил себя Эдгар, на этом пиру слуги гостей за стол не сядут, это тебе не ужин в честь заехавшего в гости соседа. Он оглянулся, едва не вывернув шею, почему-то не догадавшись посмотреть через зал. Действительно, действительно, вдоль стен, как и полагается, стояли креденцы, на которых покоились сосуды с вином. А рядом переминались слуги — придет время, и именно они будут разливать вино господам, у королевских слуг и без того забот хватит.

С хоров, где расположились музыканты, послышалось что-то торжественное, зал разом поднялся, приветствуя короля. Тот вошел в сопровождении дочери, прошествовал к стоящему под балдахином креслу с подлокотниками. Повинуясь кивку монарха, гости сели. Принцесса опустилась по левую руку от отца. Эдгар, который до сих пор надеялся на то, что дневной разговор был всего лишь розыгрышем, вздохнул. Он все же умудрился нахамить принцессе, и хоть та и говорит, что не в обиде, запомнила наверняка. И поди теперь знай, когда и как припомнит.

Он вздрогнул, обнаружив рядом слугу,

державшего таз для омовения рук, ругнулся про себя — что за напасть, как задумается, так света вокруг не видит, не доведет это до добра, как пить дать не доведет. Вода пахла мятой и чем-то еще — лавандой, кажется, Эдгар не разобрал. Кивнул, благодаря, развернулся к столу, где уже появились блюда с фруктами. Так, сперва он должен предложить порцию даме, что сидит по правую руку, потом себе. Дама, которую он только сейчас разглядел, оказалась в летах и неинтересной — впрочем, это было хорошо. Люди в возрасте любят поболтать и не придется лихорадочно думать о том, как поддержать разговор, оставаясь светским и остроумным. Достаточно лишь кивать и вовремя поддакивать, изображая интерес — все остальное собеседница сделает сама, да еще и сочтет его «вежливым и приятным юношей». Эдгар захрустел яблоком, поглядывая в сторону мяса — фрукты хоть и считались идеальным началом трапезы, но насытить его, оголодавшего за день определенно не могли. Правильно, надо было есть, когда предлагали, а не переживать, точно девица.

Кстати, о девицах. Эдгар посмотрел на принцессу. Полдня назад она была живой и веселой. Сейчас при взгляде на нее на ум приходили легенды о мраморных статуях, которым черное колдовство позволило двигаться и говорить, не одарив душой — ведь душа подвластна лишь господу. Безукоризненно прямая спина и холодное достоинство на лице. На миг Эдгар даже пожалел, что не познакомился с ней — такой. Не пришлось бы весь вечер проводить за не слишком веселыми мыслями.

Меж тем король поднялся, жестом остановил музыку. Стало тихо. Государь указал на сидевшего одним из первых Дагобера и заговорил. Речь, оказалась длинной и напыщенной, впрочем, таковой ей и полагалось быть на пиру, посвященному прибытию посла союзника и будущего родича. Эдгар с тоской посмотрел на мясо: он только-только взял с поставленного на стол блюда свою долю и на тебе. Жевать, когда монарх говорит, было бы верхом неприличия — все присутствующие сделали вид, что обратились в слух. Эдгар последовал примеру остальных, с умным видом пропуская торжественные слова мимо ушей. Будь он значительным лицом в свите герцога, он бы испугался, пожалуй — ведь пришлось бы не только слушать, но и держать ответную речь перед всей толпой.

Король закончил говорить, и поднялся Дагобер. Эдгар мысленно застонал — ответ гостя должен быть не короче приветствия хозяина. Ученый подумал, что те, кто считает скучными богословские трактаты должен бы в непременно послушать подобное выспреннее славословие. Для того чтобы знать, что такое «скучный» на самом деле. Он даже стал опасаться, что вот-вот начнет клевать носом, но тут, на его счастье, речь закончилась.

Музыка заиграла громче, в зале появились танцоры, призванные развлекать пирующих. Эдгар от души им посочувствовал: не слишком-то приятно служить чем-то вроде добавки к закуске К слову сказать, танцевали они вполне прилично — по крайней мере, насколько он мог судить. Но большинство присутствующих куда больше волновала еда, чем танцующие. Мысль о них повлекла за собой следующую: после пира непременно давался бал. Следуя этикету, Эдгар должен был пригласить сидящую рядом даму, и протанцевать с ней весь вечер. Ученый покосился на соседку. Дома женщины в таком возрасте если и являлись на танцы — сопровождая дочерей, например — в общем веселье участия не принимали, предпочитая разговоры с себе подобными. Хорошо, если бы и здесь оказалось так же. Не то, чтобы ему претило танцевать со старухой. Просто он вообще не любил танцевать. Даже научившись — пришлось — и несколько раз услышав комплименты от девушек, мол, он замечательный кавалер, Эдгар так и не был до конца уверен, что у него все получается правильно. И вообще, что это за веселье, когда то и дело приходится думать о том, как бы не отдавить кому-нибудь ногу.

Мало помалу на столе появились сласти. Эдгар попробовал смешанный с горным льдом мед, сделал вывод, что это считается деликатесом совершенно незаслуженно — впрочем, он не любил сладкого — и отставил в сторону. Соседка тем временем увлеченно уплетала вываренные в меду орехи.

Король снова встал — Эдгар напрягся, ожидая еще одного потока пустословия. Обошлось: появившийся распорядитель объявил, что пришло время танцев. Ученый поднялся, предложил руку даме.

— Благодарю. — Произнесла та, опираясь. — Проводи до зала, а приглашать не надо. В мои лета не танцуют.