Двуногое всесилие
Шрифт:
А ведь может сработать, ошарашенно подумал я. С кем бы Машундра не нашла общий язык, какое бы влияние не получила — угроза реактору затормозит всю махину принятия решений, вгонит её в шоке, она и так у нас сейчас раздолбана и кашляет. Если я, к примеру, потребую… точно! Ей достаточно получить лишь немного повреждений, отвлечься, а там уже врежу я. Врежу так, что все станет хорошо!
Хороший план, товарищ Жю… Окалина. Явно не ваш, его готовил кто-то другой, тут могут быть засады и подставы, но мы его примем. И даже не обратим все хором внимания на то, что встречать ты нас должна куда холоднее, а соглашаться с сотрудничество «бросившими» тебя
— Как мы доберемся до Мурманска? — спрашиваю я.
— Ахмабезова одолжила своего телепортатора, — сообщает нам новость Окалина, — Всё равно я не могу быть уверена, что вы сюда не притащили хвост… А вот, кстати, и о…
Дослушать мы не успеваем, до Мурманска буква «н» и всё, что за ней, не долетают. По крайней мере, в диапазоне, различимом для человека.
— Делаем заметку, — кашляю я, озирая вполне пристойную трехкомнатную квартиру, куда нас троих закинул коварный мужик, — Ахмабезова научила своего помощника плохому. Даже не поздоровался, гад.
А дальше… дальше мы втроем со стонами, ничуть не напоминающими песни, бредем к дивану как зомби. Первым рожей вниз падаю я, по бокам бухаются тушки девушек. Они плачут, а мне плакать нельзя, поэтому просто ору в жесткую диванную подушку. Не могу не орать, потому что держаться уже никак. Совсем.
Что за последнее время случилось? Мы разрабатывали искусственный интеллект в земных недрах, пили воду из подземной реки. Я летал по миру как в жопу укушенный и обеспечивал долбанной Окалине подавляющий вес в переговорах. Мы защищали Стакомск. Где-то преуспели, где-то провалились. В той же защите. Когда ты обороняешь родной дом, то как-то не подозреваешь, что его банально могут продать третьей стороне. Не суть. Дальше был Дремучий. Наша короткая душещипательная экспедиция, окончившаяся в плену. Ну и коме лично для меня, любовно размещенного рядом с ядерной бомбой. Думаю, как попаданец, я могу уже на этом месте поставить себе «пять с плюсом» в этой непростой жизни.
Дальше? К нам приводят Валиаччи, а через (буквально!) несколько минут он забирает нас потому, что предавшая его Машундра, которую предал он, хочет добраться до окрещенных предателями страны нас… но мы убегаем. Я ломаю Центр, обретаю себя, рассказываю худшему врагу (заявленному!) своей страны самый важный секрет на планете, мы убегаем снова, а потом еще, потом Окалина дрочит в танке, и мы ей мешаем, а затем РАЗ… и Мурманск. И диван. И подушка эта жесткая вонючая!
ААА!!!
И теперь мне (всхлип) нужно захватить (всхлип) советский самоходный атомный энергоблок с дурацким названием «Литвинов», чтобы спровоцировать Машку на атаку, подраться с этим слабоуязвимым всемогущим чудовищем, подставить его под удар засадников (не подставиться самому!). И это так — на повестке дня!
Мама, роди меня обратно!
Вероника, охая и стеная, переползла через меня, плюхнулась с другой стороны, а затем, обняв Янлинь под пузо и подтянув к себе поближе, начала ныть, как это всё задолбало и как она ненавидит эту долбанную Окалину, давным-давно променявшую всё на вот такое вот своё функционирование. Я в ответ простонал, что куда б мы без неё делись, Янлинь, пихнув меня кулаком в бок, простонала, что делись бы куда-нибудь, а затем я самым малодушным образом сказал:
— Девчонки, а давайте, мы вас спрячем? Ну… от греха? Ну это
В этих местах потеряться проще пареной репы. Финка недалеко, на запад вообще дичь и глушь. Никто не найдет, даже не будет искать. Да даже если нас сейчас прослушивают, то что с того? Кто что успеет сделать…?
— Нет, Вить, — меня шлепнули толстым блокнотом, выданным десять минут назад майором, — Всё, отбегался ты. Давай или переходить к серьезным отношениям или хотя бы помирать вместе. А то…
— А то, что ты не делаешь, это как на новый круг получается, — внезапно поддержала подругу Янлинь, — Я уже устала от этого всего.
Знаю, товарищ Цао, знаю. Мы все устали, моя маленькая китайская подруга.
Остаток вечера и ночь мы посвятили друг другу, разломав в процессе диван и поцарапав подоконник. Перемежая разговоры с сексом, мы просто отдыхали, восстанавливая нервные клетки и веру в будущее. Процесс, несмотря на весь отчаянный энтузиазм, шел ни шатко ни валко, ну… а как тут иначе, когда вал событий просто оглушает? Повчера ты на острие мировой науки в области разработки виртуального интеллекта, вчера узнаешь о инопланетянах, сегодня в танк постучала, в котором занято, а завтра что? Правильно! Гребанный атомный пароход!
С утра Янлинь, открыв дверь после дверного звонка, получила от хмурого седого милиционера пакет, в котором оказалось несколько пар темных очков для меня. Натянув на лысую голову шапку потолще и нацепив очки, я вместе с девчонками вышел в суровые мурманские дали с прицелом выехать за город. Это удалось без малейших затруднений, так что, выйдя через полчаса езды в полнейшей глуши с указателем, что где-то там есть село, мы пошли в противоположную сторону, проникаясь ощущением, что в такой глуши не то, что волки срать боятся, но и куда более отважные представители животного мира. Возможно, даже мамонты.
— Ну, что, девчонки, поехали… — начал я раздеваться.
Пришла пора узнать, что мы теперь из себя представляем.
Проще всего было с Вероникой. Её новые способности не могли похвастаться боевым применением. Эхолокация? Ей еще долго придётся учиться, а пока наша брюнетка лишь могла похвастаться более высокой злобностью и раздражительностью, а еще всегда знала, кто где в квартире находится и в какой позе. Что ей тоже ни грамма не прибавляло хорошего настроение, так как люди — того, какают. А ощущать этот процесс, чужой процесс, в деталях, ей было… некомфортно.
— Так взяла бы мой плеер, — пожал плечами я в ответ на её жалобы. В ответ получил долгий и нецензурный взгляд больших карих глаз.
Кроме эхолокации, наша «чистая» могла похвастаться умением прилипать любым участком кожи к любой относительно гладкой поверхности. Сила воздействия была довольно слабой, так что, в принципе, способность можно было отложить в самый дальний ящик, на тот момент, когда Кладышевой захочется взобраться… нет, закатиться на один из американских небоскребов.
С Янлинь было… интереснее. Её организм получил возможность к форсажу, как общему, так и отдельных частей тела. Проблемой было то, что этой способностью было крайне тяжело управлять даже ей, гению, способному за считанные секунды устранить любые нанесенные себе повреждения. А они наносились еще как, форсаж выводил физические показатели девушки на очень серьезный уровень, пусть и всего на секунду. К примеру, щелчок «изо всей силы» по коленке Кладышевой вызывал буквально взрыв. Разрывало как руку Янлинь, так и саму коленку. К чертовой матери.