Двуспальный гроб
Шрифт:
Открывшаяся картина ошеломила молодого человека. Учёный филолог Синцевецкий, раскрасневшийся, всклокоченный, с безумными глазами, сосал кровь из перерезанного горла собственной дочери! А рядом лежал ещё один труп…
— Он сумасшедший, сумасшедший… — прошептал поражённый сыщик.
Амалия вздрогнула, в испуге отпрянула от своей жертвы. Ещё один незнакомец! Откуда он взялся? Как видно, небесные силы, наложившие на неё проклятье, не желают оставлять её в покое…
Вглядевшись в вошедшего, она узнала Владислава. Кривая усмешка раздвинула её губы, рука нащупала рукоятку ножа. Если этот мальчишка
Не сводя с Владислава глаз, она медленно поднялась с пола.
Молодой человек похолодел, увидев в дрожащей руке филолога нож.
— Гражданин Синцевецкий, вы пили кровь, — пробормотал он.
— Да, милый юноша, пил. Такая уж моя участь…
Амалия крадучись надвигалась на пришельца, заодно пытаясь рассмотреть, один он или ещё кто-то есть за его спиной.
Владислав схватил табуретку и сделал ложный замах. Амалия нагнулась. Спустя мгновение табуретка полетела в неё и сбила с ног. Получив секундную передышку, Владислав ретировался в прихожую. Там в углу стояли лыжи. Он подскочил к ним, схватил палку и обернулся к безумцу.
— Не двигайтесь, Синцевецкий! — крикнул он. — Ещё одно движение — и я проломлю вам голову!
Амалия кошкой метнулась на него. Брошенная Владиславом лыжная палка задела её лицо, оставив на нём рваную отметину. В последний момент Владислав успел перехватить руку вампирши, сжимавшую нож, и с силой стиснул её, уворачиваясь от ударов, которые Амалия норовила нанести ему свободной рукой, и постепенно выкрутил ей локоть за спину. Владислав был крепче, сильней Синцевецкого, к тому же знал приёмы самбо. И уже через несколько минут, сваленная ловкой подсечкой, Амалия лежала на полу, уткнувшись носом в линолеум. Владислав сидел на ней, придавливая её коленями, и крепко сжимал вывернутую руку.
Нож выпал из разжавшихся пальцев вампирши. Владислав ударом ноги отшвырнул его подальше.
— Лежите тихо, Синцевецкий, — прохрипел он, — и не дёргайтесь, если не хотите, чтобы я сделал вам больно.
— Не хочу, не хочу… — заскулила вампирша.
В отчаянии, не зная, что предпринять, она стала исподволь воздействовать на сознание Владислава. Она знала, что во время грозы её колдовская сила растёт, и, хотя сейчас она была в теле человека, сила и на этот раз должна была проявить себя.
Амалия посылала настойчивые импульсы в сторону своего победителя, и тот наконец почувствовал, что его клонит в сон.
«Мне только заснуть не хватало! — мысленно воскликнул он, распахивая смыкающиеся ресницы. — Ведь этак он меня зарежет…»
Он резко выпрямился.
«Запру психа в туалете», — решил Владислав и ударил Синцевецкого по затылку.
— Подымайся! — крикнул он. — И без штучек! Ну!
Старчески кряхтя, испуская стоны и надрывно кашляя, Амалия стала подниматься с пола. Роль пожилого немощного человека ей удалась неплохо. Владислав на какое-то
Почувствовав это, вампирша внезапно вырвалась и, оставив в руках Владислава половину рубашки, бросилась к окну.
— Стой! Стой! — закричал сыщик.
Он метнулся за ней, но схватить не успел: Амалия вскочила на подоконник и прыгнула с третьего этажа.
Подбежав к окну, Владислав убедился, что учёный без движения лежит на чёрном, глянцевом от дождя асфальте.
На улице зловеще горели фонари. Ливень только что кончился, но ещё мелькали зарницы и сеялась морось, в любую минуту угрожая снова перейти в дождь. Возле Синцевецкого разливалась кровавая лужа.
«Похоже, разбился насмерть», — подумал сыщик, рукавом вытирая влажное от пота лицо.
Помедлив, он подошёл к телефонному аппарату и снял трубку.
Глава девятнадцатая,
в которой человеческое тело Амалии балансирует на грани жизни и смерти и в итоге происходит нечто дикое и страшное
Пока Владислав переговаривался с диспетчерами «Скорой помощи», к Синцевецкому приблизились двое прохожих: парень и девушка.
Пётр и Наташа возвращались с дискотеки, где из-за ливня им пришлось пробыть пару лишних часов. Пётр провожал свою подругу до дома. Находясь ещё в конце улицы, они увидели, как из окна выпрыгнул мужчина. Девушка сразу поспешила к нему; Пётр попытался её удержать.
— Не стоит искать приключений. Лучше уйдём… Он сам сиганул, ты же видела…
— Ему нужна помощь, — настаивала девушка.
— Но тогда нам придётся иметь дело с милицией.
— Ну и что?
— Нас запишут в свидетели, будут дёргать в ментовку, в суд… — Пётр недовольно морщился, однако от Наташи не отставал. — Ну хорошо, глянем на него, если ты так хочешь…
У него были свои причины не связываться с блюстителями порядка. Он жил в Л. без прописки, на птичьих правах. А в том далёком городе, откуда он приехал, за ним числился грабёж. Если здешняя милиция наведёт о нём справки, то на родину его отправят не иначе как под конвоем.
— Вот видишь, он жив! — воскликнула Наташа, останавливаясь возле упавшего. — Беги скорее, звони в «неотложку»…
— Там бандит… — прошелестел раненый запёкшимися губами.
— Что? Что вы сказали? — Наташа участливо наклонилась над ним.
— Ко мне в квартиру забрался бандит, убийца… — шептала вампирша, превозмогая жгучую боль, которая пронизывала её человеческое тело. — Он убил мою дочь… Он и меня пытался убить… Задержите… его…
— Петя, ты слышал? Там убийца!
— И чего? Ты хочешь, чтобы я пошёл туда и задержал мокрушника? А может, их там двое? Или четверо?
— Но что же делать? — со слезами воскликнула девушка.
— Надо быстро уходить отсюда, пока нас никто не увидел, — сказал Пётр. — Пусть им занимается милиция. Это их работа.
— Тогда хоть позвони туда!
Пётр не ответил. Он прошёлся возле упавшего, взглянул на окно, из которого тот выпрыгнул. Окно освещалось мягким красноватым светом.
— Вон там телефонная будка, — показывала Наташа. — Иди же, ради нашей с тобой любви!
«В конце концов, — подумал Пётр, — можно сделать вид, что звоню».