Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
— Бумагу.
— Что?
— Предъявите приказ о моём аресте.
— Мне не требуется приказ, чтобы арестовать убийцу Фридриха.
— Даже так? То есть вы действуете незаконно, да ещё и бравируете этим? Не думал, что среди дворян попадаются такие дураки.
Цверг побагровел ещё больше, отчего веснушки на его лице стали похожи на брызги грязи.
— Сударь, извольте отдать шпагу и следовать за мной. Император Пётр Фёдорович изволили пожелать видеть вас в тюрьме.
Я беззаботно закинул ногу на ногу и сцепил руки на колене.
— А Его Величество подписал
— Император ничего не говорит просто так! Его слова достаточно, и вы обязаны его исполнять!
— Ни в коем случае не сомневаюсь, как вас там. Но вдруг вы неправильно истолковали его слова?
— Вы обвинять меня во лжи?
— Нет, мой дорогой, я сомневаюсь в ваших умственных способностях. Ежели вы не знаете, что незнакомым людям положено представиться, прежде чем начать разговор, вы могли превратно понять нашего монарха. Вдруг он хвалил меня, а вам послышалось незнамо что? Вы сейчас арестуете меня, потом вскроется ошибка и вас накажут. Тем более, — я улыбнулся, — вы же не офицер гвардии, не официальное лицо и даже не российский подданный. У вас нет права производить аресты.
Лицо дворянчика стало по цвету напоминать варёную свёклу.
— Да как вы сметь! Я есть служить император Пётр Фёдорович!
Боковым зрением я заметил, что в таверну вернулся Киж. Но не подошёл ко мне, а проскользнул вдоль стены и занял позицию недалеко от стола цвергов. Почувствовав растущее напряжение, купец и приказчик суетливо бросили ложки и сбежали на улицу, а хозяин вместе со слугами исчез в подсобных помещениях.
— Прекратите кричать, когда разговариваете с дворянином. Езжайте в свою Голштинию и там арестовывайте кого угодно. А здесь Россия, и не вам приказывать русским дворянам.
Цверг схватился за рукоять шпаги, а глаза налились кровью. И тут же его спутники принялись вставать из-за стола.
— Сударь Урусов, — подал голос голштинский офицер, — прекратить шутить и отдать шпагу, вы есть арестованы.
— А, так это у вас приказ об аресте? Извольте предъявить.
— Я есть дер капитан голштинского полка…
— И вы идите туда же, — я указал ему направление, — в вашу Голштинию.
— Что же, — офицер довольно осклабился, — если не хотите по-хорошему, мы заставим вас силой.
Загремев стульями, цверги двинулись в мою сторону. Охранники-разумовцы встали, положив руки на оружие. Киж с довольным лицом сделал шаг в сторону, выбирая лучшую позицию, и поднял руку.
— Сдайтесь, Урусов, — голштинец ухмыльнулся, чувствуя за собой силу и радуясь неожиданной удаче, — или мы доставим вас императору по частям. И вашу спутницу мы…
— А за это руки отрежу, — пообещал я и переместил шпагу левой рукой, — сначала тебе, потом остальным.
Мои слова стали последней каплей, и у веснушчатого цверга «сорвало клапан».
— А-а-а! — заорал он и выдернул клинок из ножен.
Резкий замах, и шпага полетела мне в голову синеватым росчерком.
Бух!
«Громобой» из кобуры я выхватил вместе со взмахом шпаги. И, не целясь, выстрелил в лицо озверевшему дворянчику. Его тело
Остальные цверги заорали и бросились на меня толпой, выхватывая на бегу оружие. Только офицер вынул из-за пояса пистоль и попытался прицелиться в меня.
Бух!
Протез Кижа выплюнул иссиня-белую вспышку, и офицер рухнул как подкошенный.
— Убейте Урусова! — заорал второй голштинец.
Он развернулся к Кижу и вскинул руки.
В нос ударил едкий перегар эфира, а мертвеца страшным ударом выкинуло из трактира, вместе со стенкой, у которой он стоял. Маг! Чёртов маг!
Хвататься за Нервного принца было некогда — на меня навалились четверо дворян, весьма ловко орудующих шпагами. Если бы не люди Разумовского, меня бы уже истыкали, как подушечку для иголок. К счастью, они вовремя кинулись на помощь, и мы вместе отбивались от бешеных цвергов.
— Feuer im Loch! — заорал офицер.
Цверги тут же отскочили в стороны. А чёртов маг швырнул огненный всполох.
Идиот! Придурок! Тупица! Как он только додумался использовать подобное заклятье в закрытом помещении? Это надо кисель вместо мозгов иметь, чтобы сотворить подобное.
Я успел прикрыться зачарованной шпагой, и только это спасло от сожжения на месте. Но отдача от заклинания вышвырнула меня через окно на улицу и прокатила по земле десяток шагов. А вот остальным, кто был в трактире, повезло меньше. Люди Разумовского и двое цвергов сгорели на месте, превратившись в живые факелы. Сам маг и два оставшихся дворянчика пострадали меньше — они успели выбежать, сбивая на себе пламя руками и скидывая дымящуюся одежду.
— Вы в порядке?
Появившийся рядом Киж подхватил меня под мышки и привёл в вертикальное положение. Хлопнул ладонью по животу и плечам, гася тлеющую материю, и потянул прочь от трактира, который охватывал разгорающийся пожар.
— Нормально.
— Быстрее, уходите!
Он толкнул меня прочь, закрывая собой от мага и поднимая руку, чтобы выстрелить. Но тут же получил в грудь удар заклятьем и покатился по земле.
Маг-цверг в одной рубашке без камзола стоял напротив меня шагах в десяти и творил следующее заклятье. Даже с «неправильным» Анубисом я бы легко разделался с этим неумёхой, но сейчас у меня не было и куцего таланта. Единственное, что я мог противопоставить чужой магии, был middle wand.
Нервный принц, чудесное изделие неизвестного мастера, не создавался для столкновений с Талантами. Но так уж вышло, что жезл обладал собственным характером, злым и нервным, а ещё он совершенно не терпел природную магию. Если вычесть из этого нехватку времени на рисование Знаков, умножить на неопытность врага и добавить несколько хитрых приёмов, у меня появлялись некоторые шансы.
После неудачи с огненным всполохом в трактире цверг не рискнул его использовать снова и швырнул в меня «воздушный кулак». Бесхитростная штука, но способная проломить грудную клетку или превратить голову в фарш. Мне оставалось только чиркнуть Принцем перед собой, рисуя букву Z.