Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
— С сыном, — Киж, глядя на меня, заподозрил неладное и перестал довольно лыбиться, — Шереметева.
— Ёшки-матрёшки! Хорошенькие новости.
Обоих придушу! Сначала Александру, скандалистку эдакую, потом Петра, чтобы знал, кого на дуэль вызывать. Это же надо додуматься — Шереметева! Не мог вспомнить, что я с отцом этого юноши только, считай, примирился за убийство бастарда? А теперь, если мой человек застрелит его сына, что граф подумает? И во что это может вылиться?
— Константин Платонович, хотите я поеду и… Ногу
— Дмитрий Иванович, ты иногда как скажешь, так не знаю, плакать или смеяться.
— А что? — Киж искренне удивился. — Хорошие же идеи. Никто не узнает, что это я, а проблема сама собой решится.
— Бобров мне целым нужен, а не на костылях. А к Шереметеву лучше даже не приближайся, от греха подальше. Когда они стреляются?
— Послезавтра, на рассвете.
— Значит, успеваем. Утром едем в Муром и решаем вопрос без членовредительства.
— И я!
Вихрем в гостиную ворвалась Ксюшка в ночной рубашке.
— Здрасьте, дядя Дима, — пронеслась она мимо Кижа и остановилась передо мной. — Я тоже поеду в Муром!
— Ксения, кажется, кто-то должен давно спать, а не подслушивать разговоры.
— И ничего я не подслушивала, я воды на кухню шла попить. — Девочка упёрла руки в бока и с укором посмотрела на меня. — Я тоже в Муром хочу! Вы всё время без меня ездите, а я там даже маленький разочек не была. Папа не берёт, вы не берёте. Марья Алексевна тоже не хочет брать, а у самой там дом большой, хоть коврик у двери могла бы мне выделить. Я маленькая, много места не займу. И вести себя буду хорошо. Честно-честно! Дядя Костя, возьмите в Муром! А то я совсем расстроюсь и плакать буду.
— Константин Платонович, — присоединился к девочке Киж, — место в дормезе есть, давайте возьмём Ксению с собой.
Я обвёл парочку взглядом и кивнул.
— Хорошо, возьмём. Только ты, Дмитрий Иванович, и будешь за ней следить. Если она потеряется или напроказит, отвечать придётся тебе. Всем всё ясно? Тогда быстро спать! Завтра разбужу ещё до рассвета.
Ксюшка взвизгнула от счастья. Сначала кинулась и обняла меня, затем Кижа, а после выбежала из гостиной, на ходу крикнув ему:
— Дядя Дима, я, честное слово, сильно не буду баловаться! А за маленькие проказы вас дядя Костя не накажет!
— Сам нарвался, — я похлопал Кижа по плечу, — чтобы даже на шаг от неё не отходил.
— Сделаю, — вздохнул он, — куда я денусь.
— Вот и чудненько. А сейчас доброй ночи, пора и мне спать.
Но в постель я попал не сразу. По пути меня перехватила Таня и заявила, что она тоже едет в Муром. И вовсе она себя хорошо чувствует, и дыхательные упражнения будет делать на месте, и за Ксюшкой нужно приглядывать, и вообще, я без неё буду слишком суровый, а Сашку с Петей пожалеть нужно, им и так досталось. Ну, и были ещё некоторые аргументы,
Будто специально подгадав, в Муром мы приехали как раз к обеду. Марья Алексевна сначала удивилась, затем обрадовалась и тут же пригласила всех за стол. На нас с Таней она поглядывала с любопытством, явно ожидая рассказа о случившемся в столице, но держала себя в руках.
Сашка и Бобров сидели за столом как на иголках, опасаясь на меня даже взгляд поднять. А я специально говорил только о погоде, видах на урожай и прочей ерунде. Пусть помучаются и ещё раз подумают над своим поведением.
И только Ксюшка вела себя непосредственно, не утруждаясь формальностями. Получив десерт, она поковыряла в пирожном дырку, облизала ложку и громким шёпотом на весь стол спросила у сестры:
— Боишься?
Рыжая гордо фыркнула и не стала отвечать.
— Ну и зря, — Ксюшка принялась выгребать ложкой воздушный крем, — дядя Костя тебя выпороть обещал.
Александра закашлялась, глядя на меня с возмущением и ужасом.
— Милый ребёнок, — вкрадчиво спросил я у Ксюшки, — это когда же я такое обещал?
— Ну, — она вытянула губы трубочкой, — папа всегда обещает выпороть, когда плохо себя ведёшь. Сашу он хворостиной берёзовой гонял, когда она без разрешения из его ружья стреляла. Она потом на животе спала, так ей всыпал. А вы в Злобино старший, значит, тоже хворостиной можете выпороть. Я разве неправильно сказала?
Я сдержал улыбку, увидев, как Александра с облегчением выдохнула. Похоже, она всерьёз поверила, что я мог такое сказать.
— Ксения, а ты когда балуешься, не боишься, что я тебя могу хворостиной?
— Меня нельзя, я ещё маленькая, — твёрдо заявила Ксюшка. — Папа сказал, что мне надо словами, а Сашка уже взрослая, ей поздно объяснять, если раньше не поняла.
Рыжая сверкнула глазами и тайком погрозила сестре кулаком. Та в долгу не осталась и показала Александре язык. Ёшки-матрёшки, натуральный детский сад! Ещё и Марья Алексевна сидит довольная, будто на цирковом представлении. Хоть и правда бери хворостину и гоняй их вокруг усадьбы.
— Сударыни, — я строго посмотрел на обеих сестёр, — будьте любезны, ведите себя прилично. Или кое-кто лишится сладкого за ужином.
Такой довод подействовал на Ксюшку мгновенно, она приняла вид идеального ребёнка и больше не пыталась изводить сестру.
После обеда Сашка попыталась поговорить со мной.
— Константин Платонович, я должна с вами объясниться.
— Позже, Александра. Сначала у меня дело к Марье Алексевне. А с вами я поговорю позже. И сразу вместе с Петром.
Она стухла, кивнула и тяжело вздохнула. Ничего, пускай немного помаринуется. В следующий раз будет думать, как устраивать скандалы и хлопать дверью.