Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович

Я чуть не расхохотался. Вот уж ирония так ирония! Вселенная любит повторять удачные шутки даже в изменившихся обстоятельствах.

— Тогда идём, будем спасать нашего несчастного протеже.

Нести ковёр Киж и не подумал, нагрузив Пансова. Наблюдая, как коллега-мертвец тащит покойника, Киж довольно усмехался и то и дело подгонял его.

Глава 2

Прощание

Иван Антонович даже и не думал сбегать, сидел у окна и смотрел на внутренний дворик Зимнего дворца. Бедный мальчишка!

Ей-богу, держать его в заключении было гораздо большей жестокостью, чем сразу убить. Меня аж передёргивало, стоило представить его мир, сжатый до крохотного клочка неба. К счастью, я собирался исправить эту жуткую несправедливость.

— Дмитрий Иванович, клади свою находку в центре.

Киж сгрузил с Пансова ковёр, раскатал и уложил его содержимое точно посередине комнаты. Мой пленник наблюдал за его манипуляциями со страхом и гибельным восторгом.

— А теперь вы ложитесь, Иван Антонович. Нет, не рядом. Голова к голове, будьте добры. Да, вот так.

Мальчишка послушно лёг и уставился на меня тревожным взглядом.

— Что вы хотите сделать?

— Спасти вас, молодой человек. Закрывайте глаза и постарайтесь не шевелиться.

Едва он зажмурился, я провёл над ним рукой и он заснул, расслабившись и приоткрыв рот. Анубис пробудился и бодро вышел на рабочий режим, как и я, желая опробовать новое колдовство.

Лукиан неплохо объяснил принцип «доппельгенгеров», как он назвал заклятие. Мне нужно было запустить «обратный солнцеворот» эфира и следить за процессом, чтобы изменения не перешли черту.

Лица Ивана Антоновича и мертвеца, лежащего рядом, потекли расплавленным воском. Мёртвая и живая плоть морфировали, обмениваясь свойствами. Тонкие черты бывшего императора стирались, заменяясь заурядной внешностью: тяжёлая челюсть, нос картошкой, пухлые губы, подбородок с ямочкой. А мертвец, наоборот, приобретал черты царской фамилии. Нос заострился, лицо вытянулось, кожа разгладилась.

Так-с, пожалуй, хватит! В этом деле, как и в выпечке пирогов, главное — не передержать. Лукиан предупреждал: если процесс зайдёт слишком далеко, то живой может умереть, а вот мёртвый попытается восстать. Нет, нам такого не надо! Я разрубил вращающийся поток эфира, завершая колдовство. Вот так, отлично! Будить мальчишку пока рано, пусть живые ткани закрепляются в новой форме.

— Иди сюда, — я поманил к себе Пансова.

— Да, господин.

— Исполняя свою клятву, ты станешь спутником Антона Ивановича.

Мертвец уставился на бывшего императора. На лице отображалась тяжёлая работа мысли — он кривился, морщил лоб и дёргал уголком рта. Потребовалась почти минута, чтобы до него наконец дошло.

— А-а-а! Господин, я понял!

— Вот и чудно. Будешь ему телохранителем, нянькой и воспитателем. Деньги сумеешь достать?

— Деньги? У меня есть, — он похлопал себя по поясу, звякнув кошельком, — потом добуду ещё.

— Возьмёшь его и отвезёшь за границу. Не спеша объездите германские княжества, можете посмотреть Францию. В Испанию и

Италию даже не суйтесь, тебя опознают церковники. Когда Европа надоест, собери сумму побольше и отправляйтесь в Новый Свет.

— Понял, господин.

Пансов низко поклонился.

— Учти, я буду следить за тобой. Убережёшь мальчишку — получишь освобождение. А нет — отдам в подчинённые Дмитрию Ивановичу, будешь ему за денщика.

Резко обернувшись, Пансов уставился на Кижа. Тот же расплылся в жутенькой улыбке, показав зубы.

— Я всё сделаю, господин. Не надо меня отдавать ему.

— Помни — Антон Иванович никогда не должен вернуться в Россию.

— Да, господин.

— А теперь отойди, пора разбудить нашего спящего красавца.

Мальчишка очнулся только после пары пощёчин и несколько минут не мог сконцентрировать взгляд, раскачиваясь, как пьяный. Пансов заботливо напоил его водой и помог встать на ноги.

Пока он приходил в себя, я отправил Кижа с небольшим поручением.

— Дмитрий Иванович, найди для нашего подопечного другую одежду. Что-то неброское для долгого путешествия.

— Ммм… Любите вы задачки задавать, Константин Платонович. Сейчас что-нибудь придумаю.

Сумев подняться, бывший император наткнулся взглядом на зеркало и, отстранив руку Пансова, пошатываясь, направился к нему.

— Это я?!

— Это вы, Антон Иванович.

— Но…

Он принялся рассматривать нового себя. Мял щёки, трогал нос, губы, корчил рожи и показывал сам себе язык.

— А теперь раздевайтесь, Антон Иванович, — прервал я его на очередной гримасе, — ваша одежда нужна для другого.

Он не стал возражать. С болезненным любопытством наблюдал, как Пансов переодевает труп бедняги, получившего внешность бывшего императора.

— Одевайтесь, — Киж появился с ворохом одежды. — Не слишком новое, но вам на первое время подойдёт.

— И будьте добры, поторопитесь, Антон Иванович, времени почти не осталось.

Я придирчиво осмотрел его новый облик и остался доволен. Никто не примет его за сбежавшего узника или заговорщика. Одет чистенько, но бедно, выглядит слишком слабым, чтобы быть военным или опричником. Недоросль и недоросль, обычный дворянский сынок.

— Дмитрий Иванович, отведи их на конюшню, посади на лошадей, и пусть уезжают.

— А вы? — мальчишка посмотрел на меня с надеждой. — Я думал, вы поедете со мной.

— Увы, — я шутливо поклонился, — меня ждут другие дела. А с вами будет Александр и позаботится, чтобы ничего не случилось. Постарайтесь слушаться его советов.

Бывший император подошёл ближе, пристально вглядываясь мне в лицо.

— Я чувствую в вас родную кровь. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся, и я смогу отплатить за всё, что вы для меня сделали.

— Прощайте, Антон Иванович, — я хлопнул его по плечу, — с богом.

Он низко поклонился и пошёл за Кижом и Пансовым. А я, оставшись в одиночестве, занялся последним штрихом к эпическому полотну подавленного бунта.