Дьявол Фей-Линя

Асбери Герберт

Солнце ярко сияло, когда Сильвио и его палачи вышли из лифта и ступили на крышу громадного здания, но горящий шар спрятался за облаками, не успела процессия медленно двинуться к помосту, где над люком свисала веревка. В воздухе, казалось, сгустилось зло, когда маршал Портер и Сильвио взошли на помост. Охранники набросили на осужденного капюшон и принялись связывать его руки за спиной.

Когда они надели ему на шею петлю, вокруг разлился затхлый, мускусный запах, появившийся из ниоткуда и сгустившийся над крышей здания.

Пока шли эти приготовления, Сильвио хранил молчание. Он не ответил, когда маршал

Портер спросил его, не хочет ли он сказать последнее слово перед приведением приговора в исполнение — лишь ощерился и выругался.

После дернули за рычаг, люк раскрылся, и тело Сильвио рухнуло вниз. Солнце на мгновение выглянуло из-за облаков, и зловещий запах рассеялся; но тут же он сгустился снова и ощущался теперь даже сильнее, чем прежде. Он окутывал здание, как пелена тумана, расползался по парку, и люди в толпе беспокойно переминались с ноги на ногу.

Когда тело Сильвио, неестественно извернувшись, полетело вниз, веревка лопнула — и не успели охранники сделать и шага, как его голова показалась из люка. Сильвио выбрался на помост, мотая головой из стороны в сторону, взад и вперед; на шее у него все еще болталась петля с обрывком веревки длиною в шесть-восемь дюймов.

Свидетели и охранники в страхе застыли. Сильвио высвободил руки и сорвал с лица капюшон. Тысячи зрителей испустили единый вздох ужаса, увидев лицо приговоренного. Оно совершенно изменилось; и раньше злобное, теперь оно превратилось в воплощение самого зла. В зеленых глазах читалась неизбывная ненависть, красные прожилки горели огнем и отбрасывали желтоватое сияние, словно пламя горящей серы. Уши заострились, брови стали тонкими и загнулись к ушам. Тонкие бескровные губы, кривясь в зловещей и презрительной гримасе, обнажали длинные и узкие зубы, похожие на клыки хищного зверя.

Один из охранников бросился к нему, намереваясь сбить с ног, но Сильвио вперил в нападавшего мертвенный взор, и тот в ужасе отступил.

— Теперь мне есть что сказать! — крикнул Сильвио грубым, хриплым и неописуемо жестоким голосом. — Теперь я мертв и проклинаю вас из глубин ада! Ты, — указал он на маршала Портера, — и все остальные, убившие меня, умрете, как умер я, болтаясь на веревке.

Затем лицо его медленно приобрело прежние черты, хорошо знакомые охранникам и всем тем, кто видел преступника во время судебного процесса. Тело Сильвио изогнулось и вновь провалилось в люк.

Тюремный врач поспешно осмотрел мертвеца.

Он заявил, что шея у Сильвио была сломана и что он, вне всякого сомнения, был уже мертв, когда выбрался из люка на помост!

Глава седьмая

ЗНАК ДЬЯВОЛА

Я предложил инспектору Конрою допросить Дороти Кроуфорд у меня дома, а не в полиции; я не сомневался, что в спокойной обстановке она будет чувствовать себя увереннее и окажется более склонной к откровенности, чем у себя дома или в мрачном и таинственном здании главного полицейского управления на Сентер-стрит. Инспектор отправил за ней детективов, велев лишь сказать мисс Кроуфорд, что с нею желает побеседовать инспектор Конрой и что она избежит ареста, если согласится явиться добровольно. Позвонив из ее квартиры, детективы сообщили, что дело прошло гладко и что Дороти Кроуфорд готова выполнять любые указания инспектора Конроя.

— Похоже,

она малость не в себе, — сказал детектив. — У нее здесь такое творится! Вся мебель чудная какая-то, черная, и по всему дому скачет проклятая жаба! Она повесила на нее золотую цепочку!

— Не обращайте внимания, — сказал инспектор. — Привезите ее к доктору Смиту и скажите, что никто здесь не причинит ей никакого вреда.

Они прибыли около полудня, и детективы оставили девушку наедине с нами. На ее лице читались следы пережитых волнений и страданий, но в остальном она казалась совершенно спокойной и здоровой. Температура была чуть повышена, пульс немного частил, однако никакой тревоги состояние мисс Кроуфорд не вызывало и объяснялось, по-видимому, естественным нервным напряжением, охватившим ее в преддверии беседы с инспектором. Насколько я мог судить по беглому осмотру, у нее на наблюдалось никаких физических или психических отклонений от нормы.

В то же время, вид Конроя испугал меня. Он осунулся и выглядел изможденным, в глазах затаился страх перед неизвестным. Инспектор настолько устал, что, пересекая комнату, споткнулся и едва смог удержаться на ногах.

— Бессонница, — заметил я.

— Не спал ни минуты, — признался Конрой. — Пролежал не один час без сна, размышляя о деле и пытаясь в нем разобраться. Бог мой, Джерри, что нам противостоит?

Я заставил его выпить успокоительное; лекарство чудесно подействовало на инспектора, и он начал приходить в себя.

— У меня есть одна теория, — сказал я, — и…

— Говори, — быстро прервал меня он. — Я не продвинулся ни на шаг.

— Не сейчас. Она основана на легендах, страхах и древних суевериях, а также на предрассудках современных религий. Мое предположение может показаться невероятным — но если наш разговор с мисс Кроуфорд сложится так, как я ожидаю, я тебе все расскажу.

— Но мы ведь даже не знаем, с чем боремся!

— Верно, — ответил я. — Мы сражаемся с неведомыми силами, и известная нам наука или право ничем не могут помочь. Против неведомых сил должно употреблять неведомые средства, но такие, что в известной мере подвластны нам. Если в древних поверьях существует зерно истины, мы можем победить. И если против нас используют магию, нам необходимо защищаться с помощью магии.

Конрой кивнул, и мы приступили к допросу Дороти Кроуфорд.

Мы сидели за большим столом в библиотеке: на одном конце стола мы с Конроем, напротив — девушка, подпиравшая голову руками.

— Итак, мисс Кроуфорд, — начал инспектор, — думаю, вы знаете, по какой причине мы вас пригласили. Мы хотим, чтобы вы рассказали нам все, что вам известно и может помочь нам в расследовании. Я попрошу вас отвечать на все вопросы правдиво и со всей возможной полнотой. Вы не находитесь под арестом и полиции вам бояться нечего. Вы согласны помочь нам?

— Да, — ответила девушка. — Я сделаю все, что смогу.

— Как вы знаете, — продолжал Конрой, — на протяжении двух ночей были совершены два убийства, два самых странных преступления в моей практике.

— Да.

— Мы с доктором Смитом считаем, что вы представляете собою ключ к загадке, однако не думаем, что вы были физически связаны с каким-либо из преступлений или узнали о них по собственной воле.

Она бросила на инспектора благодарный взгляд.