Дьявол где-то рядом

Волошина Анна

– Напьются теперь до поросячьего визга, и девчонок напоят, Зойку с Машкой. Зря ты, Эллочка их тут оставила, потом ведь не вытолкаешь, как упьются. И Полонский утром орать будет.

– Ничего, места много, пусть гуляют, – легкомысленно заявила девушка. – В парке есть летний павильон, да и во флигеле три комнаты, если кто останется.

После ухода Коли мы уселись за стол. Элла разлила по чашкам кофе и достала коробочки с растительными сливками.

С удобством устроившись на стуле, Снежана неторопливо потягивала кофе и рассказывала нам о своём

недавнем участии в рекламе сосисок. Она явно наслаждалась минутами отдыха, не так много их выдается в её жизни, под завязку заполненной работой и семейными проблемами. Башкирцева ударилась в воспоминания шестилетней давности и принялась рассказывать нам о том, как она впервые увидела Полонского.

– А кстати, правда ли, что завтра приедут каскадёры? – вдруг вспомнила она.

– Да, – подтвердила Элла. – Завтра ответственный момент: снимаем автомобильную катастрофу. И завтра же приезжает мой «супруг» по фильму.

– А кто будет играть Германа? – оживилась Снежана.

– На роль Германа Стас пригласил Аркадия Звягинцева.

На лице Снежаны появилось удивление.

– Я такого не знаю. Где он снимался?

– Нигде. Он играет в какой-то маленькой театральной студии. Полонский, считает, что он необыкновенно талантлив. И фейсом аккурат подходит.

В голосе спокойной, обычно сдержанной Эллы послышалось раздражение. Или мне почудилось? Она, похоже, не в восторге от такого партнера. Честно сказать, я тоже ни разу не слышала этого имени. Но режиссёру видней.

Я глянула на Эллу и вдруг увидела, что её лицо побледнело. Расширенные глаза девушки неотрывно смотрели в окно. Снежана продолжала болтать. Я обернулась и увидела ужасное лицо, прилипшее к стеклу. Более отвратительную физиономию трудно было себе представить! Через пару минут жуткое создание исчезло.

– Господи, откуда это здесь появилось? – ахнула я.

– Что? – не поняла Снежана, с некоторым опозданием проследив за моим взглядом.

Но за окном уже никого не было. Элла пришла в себя и принялась описывать увиденное в окне лицо, я добавила пару фраз к описанию. Мы не сошлись лишь в одном: по её мнению, ужасный тип был похож на утопленника, а по моему – на удавленника. Я предположила, что это метод воздействия на актёров, разработанный режиссёром Полонским. Чтобы удерживать стабильное и качественное выражение ужаса на их лицах. Хотя Эллочка и так постоянно выглядит испуганной и нервишки у неё давно в напряжении. Не перебрать бы с этим делом.

Снежана захихикала:

– Чего вы испугались, девчонки? Это ребята надрались и шалят. Загримировались или маски нацепили и нас пугают.

За окном послышались громкие голоса. Снежана подскочила на стуле и выбежала во двор. Мы с Эллой неторопливо отправились за ней.

У крыльца стояли осветитель Коля и помощник оператора, Витёк. Они держали в руках три шампура с шашлыками. Увидев нас, Николай растянул рот в улыбке:

– Вот, пожальте, принёс вам шашлычок. Особенно удачный получился. Под водочку самое оно.

– Мальчики,

это вы сейчас в образе упыря к нам в окно лезли? – поинтересовалась Снежана.

– Мы? – удивился осветитель и на всякий случай оглянулся в поисках чудовища. – Скажешь тоже, Снежаночка! Зачем же нам вас пугать, мы люди до неприличия трезвые и серьёзные. А кого это вы видели после шампанского?

Мы с Эллой попытались описать жуткое лицо за окном. Выслушав нас, Витёк засмеялся:

– Ваш упырь – обыкновенный бомж. И не такой уж страшный, это вам спьяну почудилось. Не надо водку шампанским закусывать! А бродяга ещё утром приходил, Полонского искал.

– Небось, прослышал, что триллер снимают. Роль получить хочет, – хихикнула Зойка, появившаяся из-за деревьев. – Видела я его: страшноват. Интересно только, как он сюда попал, без пропуска?

***

Домой я приехала поздно, было уже совсем темно. Сонный Никита высунулся в прихожую.

– Прибыла, наконец! Я уж начал беспокоиться… Ну, я спать пошёл, а то поздно.

– Как спать, а диктант? А досрочные каникулы? А роль любимого сына главной жертвы? – я была неумолима и, хочется думать, сурова.

– Ксюш! Давай-ка я тебе чайку с мёдом в постель принесу, а ты ляг, расслабься, – забеспокоился Никита. – Что-то у тебя вид измождённый, небось, перенапряглась. Что я бабушке скажу, если ты совсем сляжешь?

И паршивец умчался на кухню, оставив меня стоять с разинутым ртом и застрявшими в нём педагогическими нотациями.

Глава 7. Те же и бродяга

В субботу занятий у Никиты не было, и мы с ним проспали до одиннадцати. Если б не кошка, и до обеда могли проспать.

– Куда это ты, Ксюш? – поинтересовался Никита, когда я начала собираться, едва проснувшись.

– А, так я тебе не сказала! Я теперь действительно в кино снимаюсь. Правда, пока не в роли главной жертвы.

– В настоящем? – подпрыгнул в восторге Никитка, пропустив мимо ушей жертву.

– Конечно. В самом, что ни на есть настоящем.

– И тебя будут по телику показывать? – восхитился племянник.

– Угу, – не слишком уверенно пробормотала я, так как сильно сомневалась, что мою героиню можно будет хорошенько разглядеть в фильме.

Но разочаровывать мальчика не хотелось. Хорошо выспавшись, я уже не могла злиться на врунишку.

– Класс! А кого ты там играешь? Главную героиню? Или женщину-убийцу? Это даже лучше.

– Нет, Никит, до главной мне ещё расти и расти. А на убийцу у меня недостаточно злобное выражение лица. Вообще-то у меня совсем маленькая роль горничной.

– Всё ясно: кругом завистники! А что недостаточно злобное выражение, не верь, плюнь в морды. Врут всё: ещё какое злобное, злобнее некуда, – и тут же добавил, чтоб я не успела разораться: —Я страшно тебе завидую. Скажи, а мальчики им там не нужны? Может, какая-нибудь маленькая роль осталась? Я бы с удовольствием. Я на всё согласный, даже гусей пасти или там свиней. Или убить кого, в крайнем случае.