Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
Зазвонил телефон. К Паркеру обратился телеведущий популярного шоу «Прямым текстом» — он прослышал о чудесном возвращении шестнадцатилетнего подростка и хотел нанять Паркера для расследования обстоятельств похищения. Детектив подумал и согласился взяться за это дело.
Паркеру в ту пору вскоре должно уже было стукнуть шестьдесят. Хриплый, с седой шевелюрой, словно прямиком явившийся из дешевых боевиков. Он купил себе ярко-красную «тойоту» и поддразнивал друзей: «Неплохо для старика, что скажете?» Он издавна мечтал сделаться частным детективом, но свое заветное желание смог осуществить лишь недавно,
В 1994 году Паркер познакомился в Сан-Антонио с супружеской парой, чью тридцатилетнюю дочь изнасиловали и зарезали. Дело осталось нераскрытым, и Паркер, увлекшись, стал заниматься им по вечерам, каждый день после работы. Он выяснил, что по соседству от жертвы поселился досрочно выпущенный из тюрьмы убийца, сел подозреваемому «на хвост» и вечерами и ночами следил за его домом из своего белого фургона, нацепив инфракрасные очки ночного видения. Вскоре этот человек был арестован и уличен в преступлении.
Теперь уж Паркера ничто не могло остановить. Он организовал «клуб убийств» для расследования подобных случаев. Членами клуба состояли психолог из университета, юрист и кухарка из ресторана быстрого питания. За считаные месяцы клубу удалось собрать улики, с помощью которых был пойман и осужден летчик, задушивший четырнадцатилетнюю девочку. В 1995 году Паркер оформил лицензию частного детектива, и с жизнью торговца строительными материалами было покончено навсегда.
Поговорив с менеджером телепрограммы, Паркер отправился на встречу с Николасом Баркли и 6 ноября в сопровождении съемочной группы подкатил к трейлеру Кэри и Брайана. Семья отнюдь не пришла в восторг. Кэри отказалась от интервью.
— Я не публичный человек, — сказала она.
Однако Бурден, который к тому времени прожил в Америке около трех недель, согласился поговорить.
— В то время я больше всего жаждал привлечь к себе внимание, — пояснял он позже. — Это была непреодолимая психологическая потребность. Теперь я не стал бы этого делать.
Паркер стоял чуть в стороне, внимательно прислушиваясь к тому, как молодой человек излагает интервьюеру свою историю.
— Холодный как огурец. — Это образное техасское выражение точно передает ощущения Паркера от той сцены. — Ни глаз не потупит, ни жеста лишнего не сделает. Мимика, жесты — ноль.
Единственное, на что обратил внимание Паркер, — это необычный акцент. В доме Паркер обнаружил фотографию Николаса Баркли в более юном возрасте и все поглядывал то на нее, то на теперешнего Баркли, пытаясь сообразить, что же тут не сходится. Ему приходилось где-то читать, что форма ушной раковины у каждого человека столь же индивидуальна, как и отпечатки пальцев. Припомнив это, Паркер шепнул оператору на ухо:
— Сними его уши крупным планом. Как можно ближе.
Фотографию мальчика Паркер потихоньку сунул себе в карман и после съемок отправился в свою контору, чтобы сканировать фото в компьютер и сравнить его с кадрами видеосъемки. Он выделил на снимке и на кадрах, полученных от оператора, ушные раковины и принялся скрупулезно их изучать. «Сходство имеется, но до полного совпадения далеко», — пришел он к выводу.
После этого Паркер обзвонил нескольких окулистов и каждому задал один и тот же вопрос: можно ли с помощью инъекций изменить цвет
Тогда Паркер решил поделиться своими подозрениями с властями, но к тому времени полиция Сан-Антонио уже вынесла вердикт: «Мальчик, именующий себя Николасом Баркли, несомненно является Николасом Баркли».
Но Паркеру не давала покоя мысль, что самозванец, проникший в семью Николаса, может оказаться опасным. Он решил позвонить Беверли и сообщить ей все, что ему стало известно. Он припоминает, как повторял в трубку снова и снова:
— Мэм, это не он. Это не он.
— То есть как это не он? — спросила Беверли.
Паркер рассказал про глаза, уши и акцент, а закончив разговор, отметил в деле: «Родственники обеспокоены, однако продолжают считать его Николасом».
Через несколько дней Паркеру позвонил рассерженный Бурден. Сам Бурден позже отрицал, что звонил, но в «деле», которое завел Паркер, осталась запись разговора. Звонивший кричал в трубку: «Ты кто такой?!» Когда Паркер заявил, что считает его самозванцем, а не Николасом Баркли, его собеседник взорвался:
— Иммиграционные власти признали меня! Родные признали меня!
На этом Паркер готов был поставить точку. Он сообщил о своих подозрениях властям, а контракт с телевидением был выполнен. У него хватало и других дел. В конце концов, если уж мать признала в парне своего сына… Однако этот странный акцент, французский или даже арабско-французский… Если это и впрямь какой-то самозванец из Франции, зачем ему понадобилось внедряться в глухую техасскую провинцию, поселиться в трейлере?
— Богом клянусь, я боялся, что он террорист, — говорит Паркер.
Тем временем Беверли сняла скромную квартирку в трущобах Сан-Антонио, и сын регулярно навещал ее там. Паркер принялся следить за ним во время этих визитов.
— Я ждал, когда он выйдет, — вспоминал Паркер. — Он выходил, шел оттуда пешком на остановку, в ушах наушники, и знай себе приплясывает, как Майкл Джексон.
Играть роль Бурдену становилось все труднее. Жизнь с Кэри и Беверли вызывала у него, как он говорил, «клаустрофобию». Ему гораздо больше нравилось просто бродить в одиночестве по улицам.
— Я не привык жить в семье, — пояснял он. — Я не был готов к этому.
Однажды Кэри достала с антресолей картонный ящик и торжественно вручила его «брату». Там хранились вещи Николаса — бейсбольные карточки, которые он собирал, записи, некоторые сувениры и письма. Бурден неуверенно вынимал один предмет за другим, пока не наткнулся на письмо от одной из подружек Николаса. Он прочел его и понял: «Этот мальчик — не я. Он другой».
Через два месяца жизни в Соединенных Штатах психика Бурдена начала буквально «разваливаться». Он страдал резкими перепадами настроения, перестал общаться, «выключился», по выражению Коди; стал прогуливать занятия, особенно после того, как кто-то из ребят обратил внимание на его акцент и стал дразнить его «скандинавом»; за прогулы его временно отчислили из школы.