Дьявол против кардинала(Роман)
Шрифт:
Анри твердым шагом поднялся по ступеням. Вид плахи его озадачил: это был широкий столб, возвышавшийся на три фута над помостом; перед ним стояла низенькая скамеечка для колен.
Маркиз не позволил палачу прикоснуться к себе, взял у него ножницы и состриг часть своих локонов сам, обратившись затем за помощью к священнику. Прочитал молитву, встал на скамеечку, обхватив руками плаху. Палач поплевал в ладони, взял в руки топор, перехватил его половчее…
— Ну, что же ты медлишь? — окликнул его Сен-Марс. — Чего ждешь?
Топор
Не обращая внимания на ропот и обидные реплики из толпы, палач раздел свою жертву до рубашки, оттащил тело в угол и прикрыл простыней. Капитан охраны открыл дверцу кареты: настала очередь де Ту.
Тот взбежал по лестнице и, по обычаю, обнял палача, стараясь не смотреть на помост, залитый свежей кровью. Он весь дрожал и, чтобы придать себе храбрости, громко запел псалом. Палач кое-как остриг ему волосы и завязал глаза.
Первый удар пришелся по лбу. Несчастный вскрикнул и завалился на левый бок, инстинктивно схватившись рукой за рану. Палач уже занес топор и отрубил бы ему руку, но его удержал священник. Второй удар сбросил казнимого на помост. Толпа завопила, засвистела. Палач, точно мясник в лавке, продолжал рубить. После пятого удара голова отделилась от тела.
Маршальшу д’Эффиа выслали в Турень; Людовик отказался выплатить ей сто тысяч экю, которые задолжал своему главному конюшему за исполнение его должности; его брата лишили бенефициев; фамильный замок срыли.
Мария де Гонзаг прислала Ришелье письмо, требуя вернуть ее письма к Сен-Марсу и прядь волос, которые ее воздыхатель хранил в своей потайной шкатулке. Кардинал раздраженно ответил, что в шкатулке господина Главного было столько женских писем и столько локонов разного цвета, что принцессе следует прислать образчики своего почерка и волос, чтобы разобрать, которые ее. Секретарь трясся от смеха, представляя себе, какое лицо будет у гордой принцессы Мантуанской, когда она получит этот ответ.
Ришелье было не до нее. После казни он немедленно выехал в Париж. Кардинал спешил, но был вынужден смирять свой неукротимый дух, загнанный в тюрьму беспомощного тела: его поезд продвигался небольшими переходами, предпочитая, где это было возможно, реки дорогам. Капитан де Тревиль и три его друга-гвардейца по-прежнему находились рядом с королем, сохраняя свои должности. Не приведи Господь, если гасконец станет новым фаворитом! Ришелье написал Людовику письмо, призывая «время от времени очищать двор от злонамеренных умов» и полагаться во всем только на министров. Ответа не последовало. Встревоженный кардинал отправил к королю Шавиньи.
Исполнительный
— Кардинал болен, он стал мнителен. Мне тоже приятны далеко не все лица из окружения его высокопреосвященства, однако я не требую их удалить.
— Я уверен, что если бы его высокопреосвященство узнал, кто именно вам неприятен, то немедленно расстался бы с этим человеком, — твердо возразил Шавиньи.
— Ну так пусть он уволит вас, — взорвался король, — потому что я вас не выношу!
Он вышел, гневно насупив брови, и тотчас укатил на охоту с де Тревилем, а Шавиньи отправился писать отчет для Ришелье.
Граф вел осаду короля по всем правилам военного искусства. Целую неделю он являлся к нему с утра, напоминал, предостерегал, увещевал. Намекнул на существование показаний, полученных в ходе следствия по делу Сен-Марса, которые от короля пока скрывали, «чтобы не причинять ему лишнюю боль».
— Господин де Тревиль служил мне верой и правдой, — защищался Людовик, — у него есть знаки отличия, он покрыл себя ранами в боях…
— Господин кардинал тоже служит вам верой и правдой, — возражал Шавиньи. — Вы не оставляли его своей милостью, и он тоже не щадил своего здоровья, занимаясь делами государства. Стоит ли выбирать между ним и капитаном мушкетеров?
Ришелье прислал на подмогу Мазарини с письмом, в котором в очередной раз просил об отставке. Король сдался. У де Тревиля выкупили его должность, назначив ему пенсию. Троицу его приятелей-капитанов отправили в Пьемонт. Кардинал мог чувствовать себя в безопасности, однако он предпочел оставить Париж, поселившись в Рюэйе под охраной своих гвардейцев.
Королева навестила его по-соседски. Ришелье принял ее, сидя в кресле: он не мог пошевелиться.
— В Испании кардиналы не обязаны вставать перед королевами, — сказал он ей тихим голосом.
— Я позабыла испанские обычаи, — отвечала Анна Австрийская, — я теперь совершенная француженка.
Они немного поболтали и тепло простились. Королева пообещала писать так же часто и сообщать обо всех делах своего мужа.
Глава 6
КОНЕЦ?
Кардинал умирал. В конце ноября ему стало плохо: он горел в жару и даже потерял сознание, диктуя инструкции послам. Кровопускания только отняли у больного силы; его терзал мучительный, сухой кашель, отдававшийся острой болью в боку и левом плече, после которого никак нельзя было отдышаться. Герцогиня д’Эгильон стала верной сиделкой своему дорогому дядюшке, но вид его непереносимых страданий вызвал у нее нервное истощение, ей тоже отворяли кровь из ноги.
Второго декабря больного навестил король.