Дьявол в бархате
Шрифт:
— Сэр, они говорят, что это нечистоплотно.
— Нечистоплотно?
— Я могу только передать вам их слова, сэр.
Однако Фентону все же удалось одержать верх. Добрый хозяин обеспечивал низшую прислугу одним костюмом или женским платьем и плащом в год. Воскресные или лучшие наряды слуги добывали сами различными способами, в которые мы не станем вдаваться. Фентон предложил обеспечивать их двумя наборами одежды в год, а также воскресным платьем. Слуги, обожавшие нового сэра Ника, так как он не давал их в обиду, предложили компромиссный вариант.
— Сэр, — доложил Джайлс, — они
— Согласен! — тут же ответил Фентон, и, в то время как рабочие еще раскапывали дорогу перед домом, конфликт был разрешен, не дойдя до соседей. У сэра Ника было мало друзей, так как большинство считало его угрюмым и опасным человеком.
Наверху установили ванну. Так как оборудовать насос оказалось невозможным, Большой Том ежедневно наполнял ее горячей водой из ведер.
Обычай ежедневного приема ванны поначалу не привел Лидию в восторг. Фентон понимал, что ему следует очень осторожно избавлять ее от предрассудков, внушенных воспитанием. Используя знания латинских авторов и французских писателей семнадцатого и восемнадцатого столетий, он указал ей на возможности, предоставляемые ванной для мужчины и женщины, помимо мытья.
Лидия была воспитана в убеждении, что слишком часто мыться — вредно для здоровья, подобно пребыванию на ночном воздухе, и грешно, так как при этом нужно обнажать тело. Однако после объяснений Фентона ее отношение сразу же изменилось.
Вспоминая ночь, когда он впервые встретил Лидию с лицом, размалеванным краской, и глазами, потускневшими от яда, Фентон видел, как она изменяется буквально с каждым днем. Глаза стали ярко-голубыми С блестящими белками, в них светилась радость.
Светло-каштановые волосы, когда мышьяк вышел из их корней, стали мягкими, густыми и глянцевыми. Даже характер у Лидии сильно изменился, так как теперь она была счастлива. Кожа, бывшая бледной, приобрела здоровый розоватый цвет.
— По-моему, я толстею, — как-то раз с ужасом заявила Лидия.
— Ни в малейшей степени, — заверил ее Фентон. — Просто ты приобретаешь свой нормальный вес.
— Это оттого, что весь мышьяк вышел из меня?
— Отчасти, — серьезно ответил Фентон.
Однажды ясным солнечным днем по украшенной липами Пэлл-Молл к их дому на отличных лошадях подъехали лорд Джордж Харуэлл и старый мистер Рив. Хотя Фентон слабо разбирался в лошадях, виденные им до сих пор в Лондоне семнадцатого века казались ему беспородными и годными, возможно, для тяжелой кавалерии, но никак не для скачек в Ньюмаркете.
Когда лошадей отвели в конюшню, Фентон провел гостей в длинную полутемную гостиную, где висели портреты предков сэра Ника, изображенных на дереве, а не на холсте. Последним из них был портрет отца сэра Ника, под которым, согласно его желанию, висели шпага и латы.
Фентон подумал, что это зрелище должно понравиться старому кавалеру, что соответствовало действительности. Тем не менее, стоя перед портретом и сняв широкополую шляпу, скрывавшую его лысую макушку, с которой, как на изображениях святых, свисали на плечи длинные волосы, мистер Рив, чье тяжелое дыхание сотрясало его огромный живот, казался
Джордж, усевшись за длинный стол, перешел прямо к делу.
— Ник, — начал он, — ты знаешь, какой сегодня день?
Фентон отлично это знал, так как каждый день отмечал и вычеркивал в книжечке, хранившейся в запертом ящике стола в кабинете. Хотя он молился, чтобы после изгнания из дома Китти Лидии больше не грозила никакая опасность, в глубине души он понимал, что это могло быть вовсе не так. Такой вариант оказался бы слишком простыми и ясным.
— Сегодня, — ответил Фентон, — 19 мая.
— Вот именно! — воскликнул Джордж, постучав пальцами по столу. — Сегодня утром милорда Шафтсбери с презрением изгнали из Совета его величества и велели ему удалиться из Лондона, в точном соответствии с твоим предсказанием.
— Ну? — осведомился Фентон, уставившись на полированный стол.
— Об этом говорят, — продолжал Джордж, — в каждой таверне и кофейне от «Борзой» до «Гэррауэя» (первая находилась в Черинг-Кроссе, вторая — около Корнхилла). Причем главным образом чешут языки члены «Зеленой ленты».
— Могу себе представить. Но к чему ты клонишь?
Сегодня Джордж был одет во все красное: красные бархатные штаны и камзол, красную шляпу. Исключение составляли только желтый жилет с рубиновыми пуговицами и желтые чулки над туфлями с золотыми пряжками. Желтое перо покачивалось на красной шляпе, пока он продолжал глядеть на стол, словно не решаясь говорить.
— Ник, ты редко бываешь в обществе. Тебя не встретишь на балу в Уайтхолле или в аристократическом доме — все свое время ты проводишь либо в какой-нибудь грязной пивной, либо среди книг у себя в кабинете. Однако ты прославился, как великолепный фехтовальщик, а в прошлом ноябре внезапно потряс ораторским искусством парламент, как мистер Беттертон 76 потрясает театр. И наконец твое предсказание исполняется с точностью до одного дня!
76
Беттертон Томас (ок. 1635 — 1710) — английский актер-трагик.
— Повторяю, Джордж: ну и что?
Джордж проглотил слюну, из-под его парика потекли капли пота.
— Некоторые дураки утверждают, что ты вступил в сношения с дьяволом…
Фентон бросил на него странный взгляд.
«Так называемые дураки абсолютно правы, — подумал он. — Однако в своих пророчествах я руководствуюсь только простыми человеческими знаниями».
— Давай говорить откровенно! — продолжал Джордж. — Здравомыслящие люди понимают, что несмотря на бедняг, которых повесил в Бери Сент-Эдмундс сэр Мэттью Хейл 77 , руководствуясь все еще действующим законом, все эти истории о привидениях и ведьмах — просто глупости, в которые верили наши предки.
77
Хейл Мэттью (1609 — 1676) — английский юрист.