Дьявол в маске
Шрифт:
Когда же она наконец рассмеялась, он проговорил:
— Не понимаю, что вас так рассмешило.
Люсинда не могла не признать его очаровательным. Он такой большой, а временами очень похож на мальчишку! Ей очень хотелось погладить его по щеке, но она сдержалась.
— Ну… ладно, ваша светлость. Все было не так уж плохо. — Несмотря на все свои усилия сохранять хладнокровие, Люсинда не смогла удержаться от улыбки. — Ведь это была всего лишь ваша первая встреча с ними. И их было трое, а вы — один. Возможно, еще несколько
— Дерзкая девчонка, — пробормотал себе под нос герцог.
Они вошли в парк в центре Гросвенор-сквер, и Люсинда оглянулась. Мэри шла за ними, держась на таком расстоянии, чтобы не мешать их разговору, но успеть прийти на помощь, если, герцогу вдруг придет на ум потащить леди Люсинду в кусты. Или увлечь ее за дерево и насильно поцеловать. Или… еще что-нибудь в этом роде. А она, Люсинда, определенно этого не хотела. И никогда не захочет. По крайней мере, сегодня.
Но как бы то ни было, сейчас она была в безопасности.
Почему она не отказалась, когда тетушка предложила эту прогулку? Ах, да потому что поддалась его обаянию, его улыбке, его глазам, которые из холодных карих иногда становились горящими зелеными — в зависимости от того, о чем он думал и что чувствовал.
«Но что же он чувствует?» — уже не в первый раз подумала Люсинда.
Черт возьми! Это вовсе на нее не похоже. Будь на его месте другой мужчина — лорд Катберт, например, — она тут не прогуливалась бы. И она ни секунды не потратила бы на то, чтобы узнать, понравился ли ему чай. И она ни в коем случае не стала бы страдать от любопытства и ломать голову над тем, что же он думает о ней.
Это просто смешно. Сумасшествие какое-то!..
— Леди Люсинда! — окликнул ее герцог, похоже, уже не первый раз.
— Хмм… — откликнулась Люсинда, все еще пытаясь привести в порядок мысли.
— Я высказал свое мнение о погоде, — сказал герцог. — Причем дважды.
Люсинда резко остановилась и отошла к краю дорожки. И тут же поманила его к себе.
— Ваша светлость…
— Да, слушаю вас.
— Я хочу вас о чем-то спросить.
Он наклонился к ней, закрыв ее своими широкими плечами от прогуливающихся по дорожке посетителей парка.
— О погоде?
Люсинда фыркнула.
— Нет, разумеется. Совсем о другом.
— Да, понимаю… Позвольте угадать… — Он крепко зажмурился, потом открыл глаза. — Думаю, теперь я готов, спрашивайте.
— У меня серьезный вопрос! — рассердилась Люсинда.
— Да, вижу. Приношу свои извинения. Пожалуйста, спрашивайте.
Люсинда нахмурилась, заметив усмешку герцога.
— Милорд, какие у вас намерения? — спросила она.
— Относительно чего? — Он явно смутился.
— Меня. Точнее — нас с вами. — Люсинда начала нервничать. — И еще этого, этого…
Герцог развеселился.
— Ухаживания? Думаю, вы ищете именно это слово.
— Да,
— А как же Царь Соломон? — перебил герцог.
— Ах да, конечно. Но я имею в виду нечто более личное, например, вашу репутацию или… Ну, ваше сердце, если позволите мне такую смелость, — ответила Люсинда, сама испугавшись своей искренности.
«Хотя, — подумала она, — в этих обстоятельствах действительно… какой смысл ходить вокруг да около, если уж я вообще затронула запретную тему?».
Он ничего не ответил. Однако его глаза снова потемнели.
Смутившись, Люсинда спросила:
— Я вас обидела? — Она уставилась в землю, не в силах выносить его внимательный взгляд.
А он, казалось, обдумывал ее вопрос. Наконец ответил:
— Нет, нисколько. — И его низкий голос прозвучал удивительно мягко. Своей большой теплой рукой он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. — Я предпочитаю искренность, но обнаружил, что это — редкое качество у женщин.
Люсинда перевела дух; она и не подозревала, что ждала его ответа, затаив дыхание.
Ей стало неловко от того, что его мнение может так много значить для нее. Выбивало ее из колеи также и то, что его пренебрежение правилами хорошего тона, судя по всему, заставило и ее вести себя подобным образом — совершенно неподобающим.
Прежде только Амелия отмечала ее, Люсинды, временами буйный нрав — ведь она всегда, даже будучи ребенком, инстинктивно скрывала эту сторону своей натуры. И хотя ей нравилось быть леди Люсиндой Грей, она всегда сознавала: за всеми этими шелками, атласом с драгоценностями, которые она носит, кроется тайное желание быть не только истинной леди, как того ждал от нее свет.
Амелия побледнела бы, а может, даже упала бы в обморок, если бы узнала о разговоре между Люсиндой и Железным Уиллом.
Истинные джентльмены из числа ее знакомых ждали от нее, что она будет безукоризненна — истинная леди. Но как же ей вести себя с мужчиной, который ждет от нее, чтобы она оставалась сама собой?
— Ну а теперь я отвечу на ваш вопрос. Намерения у меня самые благородные, — сказал герцог, беря ее за руку и выводя обратно на дорожку.
Дальше они пошли дальше бок о бок.
— Не секрет, что от каждого взрослого мужчины из рода Клермонов на протяжении всей нашей истории ожидали, чтобы он женился и продолжил герцогский род, — продолжал Уилл, глядя куда-то в сторону, — возможно, на нянюшек, прогуливавшихся по парку со своими подопечными. — И вы мне нравитесь, леди Люсинда, — вновь заговорил он после долгого молчания. — У вас… голова на плечах. И вы заставляете меня смеяться, что доставляет мне огромное удовольствие. И еще… Вы очень красивая, хотя это вы наверняка слышали тысячу раз.