Дьявол весной
Шрифт:
– Это правда?
– Да, милорд.
– Скажите на милость, зачем вы вообще сюда пришли?
Пандора замешкалась, не желая выдавать Долли.
– Я выскользнула из дома, чтобы подышать свежим воздухом. Мне было... скучно.
– Скучно? – негодуя, переспросил Чаворт. – При наличии оркестра из двадцати инструментов, в бальном зале, полном достойных щёголей, чтобы с ними танцевать?
– Меня не приглашали, – пробубнила Пандора.
– А могли бы, если бы вы здесь не якшались с отъявленным повесой!
– Чаворт, – тихо вмешался темноволосый мужчина рядом
Говоривший отличался мужественной привлекательностью, с решительными чертами на загорелом лице, выдававшем в нём заядлого любителя проводить время на открытом воздухе. Хотя он не был молод, чёрные локоны щедро подёрнуло серебро, и время углубило морщинки от смеха вокруг глаз и носогубные складки, его, конечно же, нельзя было назвать старым. Вокруг него витала аура крепкого здоровья, и он обладал выправкой человека с весомым авторитетом.
– Я знаю этого юношу с самого его рождения, – продолжил он говорить низким голосом с небольшой хрипотцой. – Как вы знаете, его отец - мой близкий друг. Я ручаюсь за его репутацию и слово. Ради девушки я предлагаю хранить молчание и решить вопрос не прибегая к огласке.
– Я тоже знаком с его отцом, – огрызнулся лорд Чаворт, – в своё время, он сорвал немало прекрасных цветков. Очевидно, сын идёт по его стопам. Нет, Уэстклифф, я не буду молчать, он должен быть привлечён к ответственности за свои действия.
Уэстклифф? Пандора взглянула на него с настороженным интересом. Она слышала о графе Уэстклиффе, который после герцога Норфолка обладал самым старинным и уважаемым титулом в Англии. Его обширное поместье в Гэмпшире, Стоуни-Кросс-Парк, славилось своей рыбалкой, охотой и стрельбой.
Уэстклифф встретился с ней взглядом, казалось, он не был шокирован и не осуждал её.
– Вашим отцом был лорд Трени? – спросил он.
– Да, милорд.
– Мы были знакомы. Он охотился в моём поместье. – Граф замолк, а потом продолжил. – Я приглашал его с семьёй, но он всегда предпочитал приезжать один.
Едва ли это было сюрпризом. Отец Пандоры считал трёх своих дочерей паразитами. Мать тоже не особо ими интересовалась. В результате, Пандора, Кассандра и Хелен иногда не видели родителей месяцами. Удивительно, но воспоминания всё ещё были способны причинять боль.
– Мой отец хотел, как можно меньше дел иметь со своими дочерьми, – прямо сказала Пандора. – Он считал нас наказанием. – Опустив голову, она пробормотала: – Очевидно, я доказала его правоту.
– Я бы так не сказал, – голос графа потеплел, в нём слышалось доброжелательное сочувствие. – Мои собственные дочери неоднократно уверяли меня, что любая благоразумная, жизнерадостная девушка порой может попадать в переплёт.
– Этот конкретный "переплёт" надо немедленно расплести, – вставил лорд Чаворт. – Я отведу леди Пандору обратно к её компаньонке. – Он повернулся к мужчине, стоящему рядом с ней. – Я предлагаю вам сейчас же отправиться в Рэвенел-Хаус, чтобы встретиться с её семьей и принять соответствующие меры.
– Какие меры? – спросила Пандора.
– Он имеет в виду брак, – напрямик ответил молодой человек с холодным взглядом.
По
– Что? Нет. Нет, я ни за что не выйду за вас замуж, – понимая, что он может принять это лично на свой счёт, Пандора добавил более примирительном тоном: – Это не имеет ничего общего с вами, просто я вообще не собираюсь выходить замуж.
Лорд Чаворт самодовольно её прервал.
– Я думаю, что вы перестанете возражать, когда узнаете, что человек, стоящий перед вами - Габриэль, лорд Сент-Винсент, наследник герцогства.
Пандора замотала головой.
– Лучше я буду поломойкой, чем женой пэра.
Прохладный взгляд лорда Сент-Винсента скользнул по её поцарапанным плечам и разорванному платью и медленно вернулся к напряжённому лицу.
– Дело в том, – тихо сказал он, – что вы отсутствовали в бальном зале достаточно долго, чтобы это смогли заметить люди.
Пандора начала осознавать, что попала в настоящие неприятности, те, что не смогут быть решены с помощью простых объяснений или денег, или даже влияния её семьи. Пульс эхом отдавался в ушах, словно стук барабана.
– Нет, если вы позволите мне прямо сейчас вернуться. Никто никогда не замечает моего присутствия.
– Верится с трудом.
То, как он это сказал, не было похоже на комплимент.
– Это правда, – отчаялась Пандора, говоря быстро, ещё быстрее соображая. – Я - желтофиоль. Я согласилась выйти в свет только, чтобы составить компанию моей сестре Кассандре. Она моя двойняшка, милее и красивее меня, а вы тот муж, которого она надеялась заполучить. Если позволите мне её привести, то сможете скомпрометировать, и тогда я выйду сухой из воды. – Увидев его невыразительный взгляд, она объяснила: – Люди, конечно, не посчитают, что вы должны жениться на обеих.
– Боюсь, не в моих правилах губить репутацию больше, чем одной девушки за вечер, – его тон был издевательски вежливым. – Мужчина должен знать меру.
Пандора решила зайти с другого края.
– Вы не хотите жениться на мне, милорд. Я была бы худшей женой на свете. Я забывчивая и упрямая, не могу высидеть больше пяти минут на одном месте. Я всегда делаю то, чего не следует. Я подслушиваю других людей, кричу и бегаю на людях, и я неуклюжий партнёр по танцам. Я ухудшила свою добропорядочность, прочитав множество вредной литературы. – Замолчав, чтобы перевести дыхание, она заметила, что лорд Сент-Винсент не был впечатлён должным образом её списком провинностей. – Кроме того, у меня тощие ноги. Как у аиста.
Услышав неприличное упоминание частей тела, лорд Чаворт громко ахнул, в то время как лорд Уэстклифф внезапно проявил живой интерес к близрастущим кустам шиповника.
Рот лорда Сент-Винсента слегка подрагивал, будто он вопреки себе развеселился.
– Я ценю вашу откровенность, – сказал он через мгновение и замолчал, послав лорду Чаворту ледяной взгляд. – Однако, в свете героической настойчивости лорда Чаворта в попытке добиться справедливости, у меня нет другого выбора, кроме как обсудить ситуацию с вашей семьей.