Дьяволица
Шрифт:
— Вы раскрыли, затем опять закрыли гроб?
— Нет, я отлично помню, что гроб стоял открытым. Крышка была прислонена к стене. Нижний край стоял в гробу… вот так… А верхним краем опиралась в стену…
— А вас не удивило то обстоятельство, что вот гроб все время стоял открытым, а когда вы пришли его брать, он оказался закрытым…
— Нет… Я был уверен, что это сделал приказчик… мой помощник… перед отправкой он должен был привести гроб в порядок, вытереть пыль… вообще…
— Вы не обратили
— Третьего дня он был еще открытым. Я, помню, спускался по лестнице и обратил внимание, что кто-то бросил окурок папиросы в гроб… Я еще подумал: «Вот был бы скан-дал, если бы я доставил на похороны гроб, а в нем оказался бы окурок!» Но этого, повторяю, не могло случиться, потому что, отпуская товар, я всегда лично смотрю, чтобы все было исправно…
— Как же вы говорите, что не мог очутиться окурок, а на самом деле в гробу очутился целый труп… Как это понять…
— Первый раз в жизни я доверился помощнику… Меня барыня так торопила по телефону, что я понадеялся на помощника… Первый раз… Нечистая сила… И вот…
Старик беспомощно развел руками.
— Значит, этот труп в гробу не мог очутиться раньше вчерашней ночи…
— Не мог… Никак не мог…
— Вам, Иван Лонгинов, не знакома эта женщина?
Следователь показал на тело Ковбойки.
— Ничего подобного!..
— Вы не встречали у себя на лестнице, или на дворе, или на улице возле вашего магазина женщину, одетую таким образом…
— Ничего подобного!
— Припомните, быть может, у вас на дворе среди квартиранток была особа, похожая вот на эту женщину…
— Ничего подобного…
— Разверните этот сверток с платьем и предъявите Ивану Лонгинову! — сказал следователь городовому, закуривая папироску, чтобы как-нибудь отбить запах трупа.
В ногах у Маньки-Ковбойки лежал какой-то сверток, завернутый в ее юбку.
Городовой начал развертывать и остолбенел.
— Так что… ваше блаагородие… трупик младенца…
Острый отвратительный запах мертвечины отшатнул всех.
— Так что… ваше благородие… развертывать дальше?..
— Развертывай…
— Так что, ваше благородие… это не подкинутый младенец…
Следователь сам отчетливо видел, что это — мертвая голова.
Несмотря на то, что от нее смердело невыносимо, он низко наклонился над гробом и с живейшим интересом впился в обезображенное гниением лицо…
Да, сомнения нет! Это мужская голова… Вероятно, Невзорова… И при таких обстоятельствах.
У него закружилась голова от неожиданности.
— Поднимите труп женщины… Нет ли под ним еще чего-нибудь?!..
Городовой и дворники приподняли.
— Так что, ваше благородие… тело совсем теплое.
Следователь крикнул возбужденно доктору:
— Доктор, освидетельствуйте
Мальчика отправили в приемный покой больницы.
Марью Антоновну перенесли в спальню.
Доктор уже думал уходить, как вдруг — снова пригодился.
Едва взял руку Ковбойки, как сказал тоном, не допускающим возражений:
— Девушка жива! Она в глубоком, летаргическом сне. Перенесите ее на диван…
Две старухи и горничная бережно вынули ее из гроба…
Глава тридцать девятая УБИЙЦА В ГРОБУ ЖЕРТВЫ
Очнувшись в спальне, Марья Антоновна прежде всего слабым голосом справилась:
— Где убийца?
— Какая убийца?
— Эта. в гробу…
— Убитая!..
— Убийца… Она убийца!.. Уберите ее… Вон, вон!.. Мерзавка!.. Она убила мужа… Она задушила!..
Как раз входил следователь, чтобы допросить вдову.
Он застал ее в припадке истерии.
Она каталась по постели и кричала:
— Уберите убийцу!.. У нее кольцо мужа!.. Она задушила мужа!.. Она… проклятая… Мало того, что задушила, она и после смерти душит… Мало того, что в мой дом забралась, она еще в его гроб влезла… Вон! Вон! Вон!..
Марья Антоновна знала, что вот уже полгода Григорий Григорьевич потерял голову из-за какой-то девицы легкого поведения, и не сомневалась, что это именно она.
— Успокойтесь, г-жа Дормидонтова!.. Ваш супруг не задушен… он сам умер…
— Сам умер! — Марья Антоновна вскочила на постели.
— А вы видели, доктор, что у него на шее!.. А вы поинтересовались, следователь, заглянуть!.. Ха-ха-ха!.. Он сам умер!.. Желаю я вам такой смерти!..
И она снова заметалась в истерических причитаниях.
Ее душила ненависть к этой содержанке, которая отняла у мужа жизнь и после смерти глумится над ним, отнимая у мужа гроб!..
Доктор вышел из спальни и по собственной инициативе раздвинул бороду покойника, рассматривая кровоподтеки и ссадины.
Вернувшись, он шепнул следователю:
— Сомнений не может быть… Дормидонтов умер насильственной смертью… А на руке у девушки горничная признала кольцо барина… Тут какая-то невероятная тайна!
В голове следователя стоял хаос противоречивых догадок и подозрений.
Несомненным было только одно, что убийство Невзорова, убийство Дормидонтова и покушение на задушение этой девушки в гробу находятся в тесной между собой причинной связи.
Несомненно было и другое: что ключ к раскрытию убийства Невзорова — сенсационнейшего дела за все последние годы — находится в руках у него, у судебного следователя Степана Болеславовича Згиняцкого.
Судебный следователь потерял голову. Он уверен, что в уголовной практике целого мира не было ничего подобного.