Дьявольская игра
Шрифт:
— Это… это было ужасно, мозги и кровь по всему полу. — В голосе Риты Ковен сквозили нотки истерии. Она прижалась к своему мужу. — Мне надо выпить.
— Можешь сделать это дома, — сухо сказал Роджер Ковен и взял ее под руку. — Ты идешь, Рандал?
— Конечно, — кивнул психиатр. — Всем спокойной ночи.
— Поскольку вы первые приехали сюда, следователь, возможно, захочет опросить вас, если это вообще понадобится Шериф Нот сообщит вам, — сказал Майк. — До свидания и спасибо, что пришли на помощь Жанет так быстро. Ей здорово досталось.
— Она держалась отлично, — заметил Маккарти, — мне кажется,
— А как ты, Жанет? — спросил ее Джордж Стенфилдл, когда все ушли. — Может, тебе лучше вернуться с нами ев город?
— Я поеду в любое место, — ответила она и поежилась, — куда хотите, только не обратно в эту спальню. Рита права, вся эта кровь.
— Тебе не придется на это больше смотреть, — пообещал Майк. — Я приеду рано утром в воскресенье и тщательно вымою все полы. У тебя в квартире есть во что переодеться?
— Все, что мне нужно. Поедем скорей отсюда, пожалуйста.
Когда Джордж увел Жанет на улицу, Майк забрал ее сумочку из спальни, но не стал ничего убирать на полу. Он выключил свет, запер дверь и пошел к машинам.
— Я поведу машину Жанет и последую за вами двумя, но не беспокойтесь, если я сверну в сторону местной полиции, — сказал Стенфилд. — Я заплатил пятьдесят долларов помощнику, который фотографировал, и он обещал сделать большие отпечатки для меня и оставить их в конторе Джима Нота. Потом я поеду в газету и продиктую рассказ о том, что случилось, своему сотруднику, поэтому домой вернусь часа через два. Утренний выпуск «Поста» уже будет в печати, поэтому придется выделить место для заметки в городском выпуске «Стар ньюз», который выйдет в полдень.
— О! Дядя Джордж! — воскликнула Жанет. — Неужели так необходимо напечатать эту историю?
— Я газетчик, дорогая, как, между прочим, и ты. К полудню эта история станет достоянием всех средств массовой информации. Ты станешь героиней, известной во всем мире.
2
Майк Кернз возвращался в Вашингтон гораздо медленнее, чем когда гнал машину со скоростью восемьдесят миль в час от своей квартиры в Джорджтауне до коттеджа на Потомаке. Почти полпути Жанет сидела, вдавившись в удобное кресло «порше», не проронив ни слова. Он надеялся, что она спит, но Жанет вдруг заговорила, и то, что она сказала, потрясло его.
— Майк, в том, что произошло сегодня вечером, есть что-то странное. Когда этот человек, кто бы он ни был, появился в коттедже, он вел себя так, как будто его туда пригласили.
— Почему вы так считаете?
— Он назвал меня по имени…
До него наконец дошел смысл ее слов, и это было как удар по голове.
— Он назвал вас Лин?
— Да. — Она повернулась к нему и схватила Майка за руку так сильно, что он еле удержал руль. — Как вы догадались?
— Перед тем как я попытаюсь это объяснить, лучше расскажите поподробнее, как это произошло.
— Как я уже рассказывала шерифу, я смотрела телевизор и не слышала никакого шума, кроме, конечно, кваканья лягушек и других обычных ночных звуков, которые мне так нравятся. Потом я подняла глаза, а он уже стоял там, в комнате.
— Он вел себя так, как будто узнал вас?
— Даже не узнал, а я бы сказала, он был удивлен. Похоже, он предполагал, что я буду выглядеть как кто-нибудь еще.
— Изнасилование?
— Нет, его голос был не совсем таким. Но я готова поклясться, что он как бы ожидал, что я приму его в свои объятия так же страстно, как он к этому стремился.
— Вы недооцениваете воздействие вашей красоты на мужчин, дорогая. Если бы вы слышали меня в тот вечер, когда я привез вас из «Розовой кошечки», наверное, вы услышали бы те же интонации.
— Нет, Майк, он почти рычал, как зверь, готовый наложить свои руки на меня. Когда я стала пятиться к спальне, чтобы схватить пистолет, он сказал: «Брось ломаться, игривая дьяволица. Твое имя все-таки Лин, как бы ты себя не называла сейчас. Я целый день и целую ночь мчался к тебе, и я своего не упущу теперь».
— Вы уверены, что он сказал «Лин»?
— Да. Это мне совершенно непонятно, хотя вы и рассказывали мне, что я… другая и называла себя Лин в тот вечер. Как может совершенно посторонний человек знать об этом?
Майк не ответил, боясь признаться себе, какая ужасная догадка зрела у него в голове.
— Что было дальше? — спросил он.
— Я продолжала пятиться в спальню. Он следовал за мной, как будто мы играли в игру, которой он наслаждался, зная, что в конце концов все равно выиграет. Когда я подошла к тумбочке в спальне, он уже был в дверях, футах, может, в десяти от меня. «Так вот куда ты меня ведешь, маленькая лисичка, — сказал он. — Ты стала шикарно жить? Раньше, если тебя распалить, ты могла заниматься этим и на полу». — «Это тебе так кажется», — смогла я выговорить, пытаясь найти в тумбочке ваш пистолет. Наконец я его нашла и сняла с предохранителя. Наверное, этот человек понял, что я не та, за которую он меня принимал, поскольку выхватил свой маленький пистолет. Я знала, что он в меня выстрелит, если я не выстрелю первая. — Жанет передернуло. — Когда я нажала курок, он был в шести футах от меня.
Она внезапно прильнула к Майку;
— О Господи! Это было ужасно… видеть, как у него во лбу появилась дырочка, и слышать, как пуля взорвалась внутри его черепа, напоминая эхо выстрела.
— Не думайте об этом больше, — попросил он, когда остановил машину перед домом Джорджа Стенфилда. — Я дам вам снотворное и уложу в постель.
— Даже не думайте оставлять меня одну, пока не придет дядя Джордж, — сказала она, когда они поднимались в лифте. — Я уже достаточно натерпелась на сегодня.
— Хорошо, я буду вас ублажать и держать за руку, — пообещал он. — Это будет большой переменой по сравнению с тем временем, когда я в прошлый раз был в этой спальне.
Пока она переодевалась в ночную пижаму, Майк налил себе добрую порцию бурбона в небольшом баре, уселся на диван и задумался. Однако с какого бы угла он не рассматривал ситуацию, рассказ Жанет по дороге в Вашингтон приводил его к одному и тому же заключению. Он еще не был готов принять этот ответ, но другого взамен ужасающему первому Майк найти не мог.