Дьявольская кровь
Шрифт:
…Его судьба была решена. Потихоньку он вышел на улицу и обошел дом, чтобы во дворе обдумать только что услышанное.
Он прислонился к стволу большого клена, за которым его никто не мог увидеть из дома. Это было его любимое место для размышлений.
Почему родители не обсуждали это вместе с ним, недоумевал Эван. Если они хотели решить, оставлять ли его у старой чужой тетки, неужели у него нет права голоса? Вечно он узнает семейные новости, подслушивая за дверью! Это несправедливо.
Эван поднял с земли небольшую ветку и воткнул
Тетя Катрин странная. Так сказал его папа. Она настолько странная, что отец не хотел оставлять с ней Эвана.
Но у них не было выбора. Никакого выбора.
«Может быть, они изменят свое решение и сразу возьмут меня с собой в Атланту, – подумал Эван. – Может быть, они поймут, что нельзя поступать со мной так жестоко».
Но сейчас, две недели спустя, он стоял перед серым домом тети Катрин, пытаясь еще что-то изменить и с ненавистью поглядывая на коричневый чемодан, набитый его вещами, который лежал позади мамы на крыльце.
Ему нечего бояться, убеждал он себя.
Это только на две недели, а может быть, даже меньше.
Но тут же он выпалил слова, еще толком их не обдумав:
– Мам, а что, если тетя Катрин нечестная?
– Что? – Его мама не ожидала такого вопроса и удивленно обернулась к Эвану. – Нечестная? Почему она должна быть нечестной, Эван?
Пока она говорила это, стоя спиной к дому, дверь приоткрылась, и тетя Катрин, крупная женщина с поразительно черными волосами, заполнила собой дверной проем.
Переведя на нее взгляд, Эван увидел нож в ее руке. И еще он увидел, что лезвие ножа обагрено кровью.
2
Триггер поднял голову и оглушительно залаял.
Вздрогнув, мама Эвана повернулась, чуть не упав с маленького крыльца.
Эван в молчаливом ужасе уставился на нож.
На лице Катрин появилась улыбка, и она свободной рукой распахнула дверь пошире.
Эван представлял ее себе совсем другой. Он думал, что она хрупкая и болезненная, седовласая старая дама. Но Катрин была крупной, очень крепкой, широкоплечей и, похоже, сильной. На ней было персикового цвета домашнее платье, прямые черные волосы зачесаны назад и, схвачены в длинный хвост. На бледном, без косметики, лице выделялись большие голубые глаза, холодные, как сталь.
– Я режу мясо, – сказала она удивительно низким голосом, помахав кухонным ножом, запачканным кровью. Она пристально посмотрела на Эвана. – Ты любишь бифштексы?
– Э… ну… да, – попытался он ответить, все еще тяжело дыша от пережитого ужаса при виде поднятого ножа.
Катрин продолжала держать дверь открытой, но ни Эван, ни его мама даже не пытались войти внутрь.
– А он вырос, – сказала Катрин, обращаясь к миссис Росс. – Большой мальчик. Не похож на отца. Я обычно звала его отца Цыпленком. Потому что он и впрямь был не больше курицы. – Она засмеялась, словно отколола забавную шутку.
Миссис Росс, подхватив чемодан Эвана,
– Да, он взрослый, – признала она.
Но, по правде говоря, Эван был одним из самых низкорослых ребят в классе. И независимо от того, сколько ел, он оставался «тощим, как спагетти», так любил повторять его папа.
– Можете мне не отвечать, – сказала Катрин, отступая в сторону, чтобы миссис Росс могла войти внутрь с чемоданом. – Я вас все равно не услышу. – Ее голос был низким, почти мужским, и она говорила четко, без той обычной для глухих неразборчивости речи.
Эван проследовал за своей мамой в коридор, Триггер продолжал гавкать, не отходя, впрочем, ни на шаг от своего хозяина.
– Ты не заставишь собаку замолчать? – раздраженно попросила мама.
– Зачем? Она же не услышит его, – ответил Эван, кивая в сторону тети, которая шла на кухню, чтобы положить нож.
Катрин вернулась через несколько секунд, внимательно посмотрела на Эвана, изучая его, и поджала губы.
– Ну так что, ты любишь бифштексы? – повторила она.
Он кивнул.
– Хорошо, – очень серьезно сказала она. – Я всегда готовила их для твоего отца. Но он хотел только пироги.
– Какие пироги? – удивился Эван и покраснел, вспомнив, что Катрин не слышит его.
– А он хороший мальчик? Не хулиганит? – подозрительным голосом спросила Катрин у матери Эвана.
Миссис Росс кивнула, глядя на Эвана.
– Куда можно положить его чемодан? – спросила она.
– Я сразу поняла, что он хороший мальчик, – сказала Катрин. Она потянулась и схватила Эвана за щеки двумя руками, пристально разглядывая его. – Симпатичный малыш, – наконец вынесла она окончательный вердикт, ущипнув его за подбородок. – Ему нравятся девочки?
Не отпуская Эвана, она наклонилась к его уху.
– У тебя есть подружка? – спросила она громким шепотом, нависая над ним так близко, что он почувствовал прокисший запах ее дыхания.
Эван немного отшатнулся, растерянно улыбаясь.
– Нет. Правда, нет.
– Да? – прокричала Катрин так, что у него зашумело в ушах. – Да?! Я так и знала! – Она раскатисто засмеялась, повернув голову к матери Эвана.
– Че-мо-дан?! – медленно, по слогам произнесла миссис Росс, поднимая его.
– Ему нравятся девчонки, ого-го! – повторила Катрин, все еще кудахтая от смеха. – Так и знала. Прямо как его отец. Папаша-то всегда приударял за девчонками.
Эван в отчаянии повернулся к матери.
– Мам, я не могу здесь оставаться. – Он тихо шептал, даже зная, что Катрин не услышит ни звука. – Пожалуйста, не заставляй меня.
– Перестань, – ответила его мама тоже шепотом. – Она не будет тебе надоедать. Обещаю. Она просто пытается быть дружелюбной.
– Лю-ю-бит девчонок, – протянула Катрин, хитро поглядывая на Эвана холодными голубыми глазами и снова наклоняясь к нему.
– Мам, от нее пахнет, как от Триггера! – отчаянно воскликнул Эван.