Дьявольски красив
Шрифт:
Она захихикала и похлопала веером по щеке.
— Ах, это так мило, что ты меня не забываешь. Полагаю, в ответ на многолетнюю заботу и внимание ты пришел просить об одолжении.
За него ответила Антуанетта с сильным французским акцентом:
— Ты и твоя никчемная семейка высасывали все соки из имения до тех пор, пока Гарольду уже почти нечего было наследовать. Ты нам должна.
Джослин прикрыла рот, словно собственный эгоизм потряс ее.
— Ох, Боже мой, ну конечно. Как я об этом не подумала? Папа растранжирил состояние на наше пропитание, не так ли? Какой позор. И на одежду!
Она не знала, зачем дразнит их этой новостью, но ей доставило удовольствие наблюдать, как парочка побелела от ярости. Ей не понравилось, как Антуанетта прищурилась, но не позлорадствовать было выше ее сил.
— Возможно, вы подумали, что я должна заплатить вам сорок фунтов за мамины платья? — с издевкой спросила она.
— Четыреста, если точнее, и пока что мы будет квиты, — заявил Гарольд.
Джослин заморгала. После оплаты своего гардероба и помощника, который присматривает за Ричардом, это почти все, что останется от ее денежного содержания за этот год. Какая еще блажь втемяшилась в голову ее братца, если он решил, что она даст ему такую сумму?
Впрочем, она никогда не любила прямых столкновений. Вместо того чтобы скинуть его с балкона, она равнодушно спросила:
— Хотелось бы знать, с чего ты взял, что я соглашусь на это.
— А с того, что иначе я не подпишу бумаги о передаче опекунства над Ричардом тебе. Наши зятья умоляют меня избавить их от него. Если я это сделаю, мне наплевать, зачахнет он где–нибудь на чердаке или сломает себе шею на лестнице, и ты ничего не сможешь сделать.
Они демонстративно прошли мимо нее и покинули ложу, не дав ей времени подумать, тем более возразить.
— Ты не сказал мне, что продал птицу! Мне казалось, ты говорил, что герцог грозился страшными муками и наказанием, если с ней что–то случится, — гневно прошипел мужской голос в аллее рядом с театром.
Дожидаясь своей кареты, Квентин остался в тени и напряг слух, чтобы услышать больше. Порой знание кое–каких подводных течений Лондона может пополнить карманы. А иногда это просто делает жизнь забавнее. Он узнал взбешенный голос виконта Каррингтона и приготовился поразвлечься.
— Она ее украла! Ваша проклятая сестрица умыкнула птицу! А герцог считает, что я должен жениться на этой вороватой шлюхе!
Квентин без труда опознал в говорящем этого болвана Огилви, наследника герцога Фортхема. Если герцог полагает, что мисс Каррингтон настолько глупа, чтобы выйти замуж за Огилви, то его светлость сильно недооценивает леди.
Странно, но виконт не защитил честь своей сестры. Вместо этого он просто ответил:
— Я же говорил тебе, Антуанетта превратила мою жизнь в сущий ад, с тех пор как я избавился от птиц. Она хочет вернуть их. А ты одну упустил, черт бы тебя побрал! Где она сейчас?
— Ваша сестра и Монтегю сдружились, водой не разольешь. Возможно, птица у него. Я надеялся, всезнайка сломает себе шею, чтобы мне представился шанс приударить за ней, но этот коринфянин мне не по зубам. И если птица у него, я могу распрощаться со своими денежками.
Квентину
Наследующий день Джослин одолжила ландо леди Белден и отправилась в Челси. Ей нужно было принять очень неприятное решение, и требовалось подтверждение того, что она делает правильный выбор. Из–за вчерашней встречи с Гарольдом она всю ночь проворочалась в постели. Необходимо было успокоить взвинченные нервы, прежде чем она совершит низкий поступок: обманом лишит средств хорошего человека, чтобы откупиться от мерзавца. Стиснув руки в перчатках, она вглядывалась вперед из–под фартука коляски, с нетерпением ожидая, когда покажется предмет ее желаний, ради которого она собирается пожертвовать собой — и Блейком.
Ей очень нравились причудливые домики, тянувшиеся по обеим сторонам дороги между Лондоном и Челси, и она почти забыла, как огромны поместья, являющиеся гордостью округи. Она видела мелькавшую между деревьев Темзу и вдыхала полной грудью чистый воздух. Одни только цветы заставляли ее тоскливо вздыхать.
Возможно, если она будет жить здесь, Гарольд больше никогда не встретится на ее пути. Может, как только она выйдет замуж, он не посмеет вмешиваться в ее жизнь. И если у нее будут бумаги на опекунство над Ричардом, Гарольд больше никогда не сможет навредить ему.
Вот только если она отдаст все деньги Гарольду, мистеру Монтегю незачем будет жениться на ней. Она потеряет дом, и у нее не будет денег, чтобы забрать Ричарда куда–то еще.
А о потере прекрасного мужа не стоит даже думать. Нельзя потерять то, чего не имеешь. И после того как мистер Монтегю обнаружит ее обман, у нее не останется никакой надежды завоевать его уважение. Она потеряет его вне зависимости от того, поженятся они или нет.
Это опечалило ее больше, чем она ожидала. Она в какой–то степени привыкла к тому, что ее воспринимают как некую раздражающую Помеху. Едва ли ей стоит ожидать уважения мистера Монтегю уже хотя бы потому, что у него есть принципы, а у нее нет. Или, по крайней мере, очень мало. Они воспитывались по–разному. Но каким же удовольствием было вчера видеть восхищение в его глазах.
Свое полугодовое денежное содержание она получит в январе. Но у нее есть опасение, что этого не хватит и на покупку патента, и на проживание. Но не может быть и речи о том, чтобы оставить Ричарда в лапах Гарольда.
Она с тоской воззрилась на дом своего детства, когда кучер леди Белден остановил ландо перед заброшенной усадьбой. С цокольной кухней, мансардой и двумя этажами между ними дом достаточно большой, чтобы жить всем вместе и не путаться друг у друга под ногами.
Правда, мама может немножко путаться, если решит ходить следом за Ричардом, но ее мама всегда неизвестная величина. Вдовствующая леди Каррингтон не любит общество. Она предпочитает уединенно жить в сельской глуши, если падчерицы ее не замечают, что они и делают. В отличие от Ричарда леди Каррингтон способна дать знать о своих желаниях.