Дьявольские шутки
Шрифт:
Бермуда не стал показывать сражение полностью — им обоим это было ни к чему — и решил перейти к самому главному: к тому, как Риган вонзил нож в сердце Илы.
Риган видел, как Илу схватил сам Бермуда — не тот, с которым он говорил несколько минут назад и которого должен был выманить с острова, а тот, другой, из прошлого — и как Ила умоляюще смотрела на него и безмолвно шептала одними губами: «Убей». Выбора у них не было. Они оба — и Ила, и Риган — знали, что служить Бермуде она не смогла бы.
Неосязаемые тени оплели её руки и ноги и тянули к Бермуде. Ила
Тогда Риган отбивался от нападавших, но сейчас просто стоял на месте. Никто не пытался его убить или ранить, на него вообще не обращали внимания. Рука Ригана потянулась к ножу: он не мог понять, то ли он сам по инерции хотел снова убить Илу, то ли это Бермуда заставлял его.
Риган бросил в неё нож — попал в самое сердце. Тени отступили. И этого хватило, чтобы Монро подлетел к упавшей Иле, поднял её на руки и отбежал в сторону — к Ригану. Она истекала кровью, захлёбывалась и задыхалась. Смотрела на Ригана — с нежностью. И улыбалась. Последний раз.
— Позаботься о моей дочери, — это были последние слова Илы.
Иласэйд Файлель умерла на руках Ригана Оделиса. Он вырезал этим же ножом у неё сердце, потому что только так они могли быть уверены, что Ила умрет.
«Эгерия» вмиг оказалась у берегов Тортуги.
А потом все повторилось вновь.
Живая Ила снова стояла перед Риганом, а потом её снова утаскивал кто-то в чёрном плаще, чье лицо Риган разглядеть не смог. Он снова доставал нож, снова бросал его, и нож снова попадал в сердце. Монро снова поднимал её на руки, подносил к Ригану, и Риган снова вырезал её сердце. А следом «Эгерия» снова причаливала к Тортуге.
Снова,
снова,
снова.
И снова.
Риган сбился со счета после семнадцатого раза. Он убивал Илу вновь и вновь, и с каждым новым разом отчётливее слышал смех Бермуды. Ладони были в крови — настоящей или иллюзорной. Пальцы дрожали, нож несколько раз падал, но потом вновь появлялся в руке. Сердце Илы ещё билось, когда Риган сжимал его.
Снова,
снова,
и снова.
— Риган! — чей-то знакомый голос раздался из-за спины, но Риган не мог повернуться, не мог ответить.
Рука опять тянулась к ножу, чтобы в очередной раз убить самого важного человека в жизни. Кто-то позвал его по имени второй раз, когда бьющееся сердце опять лежало в его ладонях. Сейчас все должно было исчезнуть в тумане и начаться заново.
Не началось.
— Риган!
Прогремело два выстрела. Туман рассеялся, палуба корабля — тоже. Риган стоял на коленях на земле Маледиктуса, а напротив него Бермуда держался за грудь. Сквозь сжатые пальцы просачивалась чёрная вязкая кровь.
Наконец сумев обернуться, Риган заметил позади себя Юшенга и Джию, которые целились из ружей в Бермуду.
***
— Ещё чего захотел! — недовольно бросила Ханна Кёртису Нивену.
Летиция оступилась, но
Кёртис Нивен покачал головой и недовольно поджал губы: хотелось покончить с этим побыстрее, но все вечно всё усложняли. Особенно такие как Ханна Ламан. Он снял с пояса сложенный хлыст, взмахнул им и вдруг зевнул, демонстрируя скуку. Грэм поморщился, Летиция обнажила парные кинжалы. Ханна не шелохнулась и этим ещё сильнее разозлила Кёртиса.
— Ты решил унизиться ещё разок? — не унималась ведьма. — Нет, если тебе очень хочется, то я с радостью снова отделаю тебя, как ребёнка! Мне не сложно!
Ханна хохотнула, но по-прежнему не давала понять, что готова к бою, рассматривала свои ногти, глядела по сторонам и загадочно улыбалась. Выводила Кёртиса Нивена из себя. Грэм в любой момент мог выстрелить, Летиция — напасть. Её клинки слабо светились чёрно-синим. Кёртис взмахнул хлыстом, неприятный звук резанул уши, но никто не дрогнул. Позади раздалось несколько взрывов, чей-то корабль ушёл на дно. Мгновенно.
— Пора показать тебе твоё место, ведьма! — прошипел Кёртис, взмахнул хлыстом ещё раз и двинулся к Ханне.
Грэм стрелял в него, пока не закончились пули. Тогда он отвлекся, чтобы перезарядить ружье. Две пули попали в Кёртиса, ещё две он смог отразить, от остальных легко увернулся. Летиция воспользовалась паузой и набросилась на Кёртиса с клинками, атакуя быстро, не раздумывая, не оглядываясь, чтобы ни у неё, ни у него не было времени среагировать должным образом. Ханна стояла в стороне с закрытыми глазами. Она опустилась на колени, соединила руки в замок и что-то очень тихо прошептала. Меж пальцев заплясали фиолетовые искры.
Кёртис отразил первые удары Летиции рукоятью хлыста, отступил на шаг и ударил свободной рукой по лицу. Она вскрикнула и упала, но тут же вскочила и сделала выпад. Клинки прошли мимо его лица, оставляя две тонкие царапины. Бровь у Летиции была разбита, кровь стекала вниз, и Летиция сжала зубы, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения.
Грэм перезарядил ружье и снова пустил очередь в Кёртиса, в этот раз попадая в него чаще. Пули врезались в тело, и Кёртис вздрагивал, матерился, но стоял на ногах. Пули внутри растворялись, и тёмная магия волнами расползалась внутри, разъедая кости и органы, впитывая кровь. Боль была адская. Кёртис Нивен молчал, но дыхание сбилось.
Он ударил хлыстом в сторону Грэма, выбивая из рук ружье и рассекая его руки. На запястьях проступили ожоги.
— Будь ты проклят! — прорычал Грэм, по инерции прижимая руки к себе.
Летиция перехватила кинжалы поудобнее и ринулась к Кёртису, нападала на него снова и снова, несколько раз даже задела, а один — проткнула плечо. Он зашипел, резко оттолкнул Летицию и сразу же схватил её за шею, поднимая вверх. Рука у Кёртиса немного подрагивала: пули продолжали разъедать внутренности. Царапины, нанесенные Летицией, ныли и не заживали. Она начинала задыхаться, рефлекторно ухватилась за руку Кёртиса и выронила кинжалы.