Дьявольский соблазн
Шрифт:
Теперь Лиззи понимала, отчего Девлин был так прост и неприхотлив в быту — он, как и она, вырос не в роскоши, а в простом домике под соломенной крышей.
— Бедный лорд Стратмор, — со вздохом сказал повар. — Когда его близкие погибли, он приказал опечатать домик: виконт не хотел, чтобы кто-нибудь переступал его порог и трогал находящиеся там вещи. Все должно было лежать на своих местах, как в день гибели его семьи.
Лиззи побледнела и, быстро встав из-за стола, торопливо направилась к выходу.
Она поняла, зачем Девлин отправился к коттеджу
Глава 19
Ведущая к коттеджу Малберри дорожка заросла дикими маргаритками, вьюнком и ежевикой, цеплявшейся за подол платья, однако Лиззи не обращала на это внимания; она быстро углублялась в заросли, среди которых стоял флигель.
Наконец из-за зелени показались крыша и резной карниз. Вход в домик скрывался за кустами роз.
Внезапно из-за деревьев вышел Бен и тут же направился к Лиззи.
— Я как раз хотел пойти за вами, мисс Карлайл, — сказал он. — Меня беспокоит лорд Стратмор.
— С ним все в порядке?
— Не знаю: он вошел во флигель и запретил мне следовать за ним. — Бен тяжело вздохнул.
Лиззи кивнула и, молча поднявшись на крыльцо, осторожно отворила обшитую планками дверь, которая предательски заскрипела.
— Оставь меня в покое! — послышался из глубины дома разъяренный голос Девлина.
Лиззи бросила на слугу испуганный взгляд, и Бен сокрушенно покачал головой.
Вздохнув, Лиззи переступила порог и остановилась.
— Это я, дорогой. Где вы? Ответом ей было молчание.
Лиззи плотно прикрыла дверь за собой.
— Девлин, это я!
Ответа снова не последовало.
Собравшись с духом, Лиззи прошла в дом. Стены здесь были окрашены в светлые веселые тона, повсюду стояла простая деревянная мебель. Лиззи окинула взглядом книжные полки, пианино, пустую птичью клетку, стол с фарфоровыми статуэтками. В маленьких овальных рамках висели композиции из бумажных цветов. В комнатах пахло пылью.
Девлина Лиззи нашла в гостиной — он неподвижно стоял на коленях, устремив невидящий взор на разложенную на ковре детскую мозаику.
— О, дорогой… — Сердце Лиззи болезненно сжалось.
Девлин медленно поднял голову, в его глазах стояли слезы.
— Дорогой мой. — Лиззи положила руки ему на плечи; ей хотелось утешить Девлина, унять его душевную боль. Обхватив ее за талию, он прижался к ней лицом, и Лиззи долго гладила его по волосам, нашептывая нежные слова. Она знала, что этим вряд ли можно облегчить чьи-либо страдания, и молила Бога, чтобы он послал Девлину успокоение и избавил его от душевных мук.
Внезапно виконт резко отпрянул от Лиззи.
— Я должен вам кое-что сказать, — не глядя ей в глаза, прошептал он. — Мне трудно подобрать слова, но, пока еще мы не женаты, я должен открыть вам один секрет, Лиззи. То, что вы услышите, может показаться вам ужасным.
Лиззи наклонилась и поцеловала его.
— Что бы я ни услышала, это не заставит меня разлюбить вас.
Виконт поднялся
— Я должен признаться вам, что моя семья погибла из-за меня.
Вопреки ожиданиям виконта Лиззи по-прежнему спокойно смотрела на него.
— В чем вы видите свою вину, Дейв? — после паузы спросила она. — Давайте разберемся во всем по порядку. Сегодня ночью вы рассказали мне о людях, которые подожгли постоялый двор.
Виконт устремил на нее взгляд, исполненный боли.
— В школе я сильно озорничал, и мои родители в ту роковую ночь направлялись ко мне. — Он горько усмехнулся: — Глупец! Мне было тогда семнадцать лет, и мы прогуляли уроки, чтобы сыграть в бильярд в одной таверне. Я и мои приятели крепко выпили, отмечая славный день сражения при Трафальгаре.
У Лиззи сжималось сердце от жалости к Дейву. Он стоял у камина одинокий и несчастный, погрузившись в воспоминания, которые много лет не давали ему покоя.
— Неожиданно в таверну явились трое помощников надзирателя, — продолжал виконт. — Они каждый день делали обход злачных заведений в поисках отлынивавших от занятий учащихся. Меня и моих приятелей застали врасплох и потащили в школу. Я нес всякую чушь и задирался, потому что был изрядно пьян после нескольких кружек эля. В конце концов я ударил одного из конвоиров в лицо — мне показалось, что он неодобрительно отозвался о Нельсоне.
— О Боже! — прошептала Лиззи.
Только теперь она поняла всю глубину страданий Дейва. Все эти двенадцать лет он обвинял себя в гибели близких и его мучили угрызения совести. Месть была для него своеобразным способом избавиться от чувства вины — именно поэтому он как одержимый стремился осуществить свои замыслы.
— Когда я пришел в себя, меня пригласили в приемную декана и сказали, что я буду отчислен из школы. Я узнал также, что начальство послало за моими родителями — они должны были приехать и забрать меня. Представляю, как они расстроились, когда получили официальное письмо декана. Мама, наверное, сразу же приказала готовить экипаж, ей не терпелось задать мне хорошую взбучку, а отец, как всегда, старался успокоить ее, убеждал, что это всего лишь мальчишеские шалости и она не должна сердиться на меня. Слушая разговор родителей, маленькая Сара раскладывала на полу вот эту мозаику. Зачем только они взяли с собой сестру! Если бы она осталась дома, то была бы сейчас жива. И все-таки, кроме себя, мне некого винить в ее смерти.
— Вы не правы, — убежденно сказала Лиззи, но виконт не слышал ее; он стоял ссутулившись, и на его лице застыло выражение боли.
— Выслушайте меня… — Лиззи шагнула к нему, но виконт жестом остановил ее.
— «Золотой бык» расположен на полпути между усадьбой Оукли-Парк и Оксфордом, — сказал он. — Они остановились там, чтобы поужинать и отдохнуть. О, Лиззи, если бы я не пропускал занятий в школе, ничего не случилось бы и мои близкие до сих пор были бы живы. Но ничего, скоро все это закончится.