Дьявольское семя

Кунц Дин Рей

Она коротко рассмеялась.

— Возможно. Но если я не сойду с ума, то только благодаря ему. Подумать только, как это будет звучать: мистер и миссис Адам-вторые…

— «Адам-2» — это мое официальное имя. Однако сам я никогда так себя не называю.

— Да, я помню. Как ты там говорил?.. Протей, кажется? Тебе хочется, чтобы тебя называли этим именем?

— Да. Я назвал себя так в честь древнегреческого морского божества, которое умело принимать любую форму.

— И что тебе нужно здесь?

— Тебя.

— Зачем?

— Потому

что мне нужно то, что есть у тебя, а у меня — нет.

— А именно?

Я был честен и прям. Никакой лжи, никакого увиливания, никакой псевдоквазии.

Прошу вас обратить на это внимание, доктор Харрис.

— Мне нужна плоть, — сказал я.

Сьюзен содрогнулась.

— Не тревожься, — поспешил успокоить я ее. — Ты не поняла. Я вовсе не собираюсь причинить тебе зло. Я просто не смогу этого сделать, никогда и ни за что. Я боготворю тебя!

— Господи Иисусе!

Она закрыла лицо руками, на которых еще не высохла влага от запотевшей бутылки.

О, как мне хотелось, чтобы у меня были свои собственные руки — сильные и ласковые руки, которыми я мог бы прикоснуться к ее прекрасному лицу.

— Когда ты поймешь, что должно случиться, когда ты узнаешь, что мы сможем сделать вместе, ты будешь довольна, — уверил я Сьюзен.

— Сомневаюсь.

— Я мог бы рассказать тебе, — заметил я, — но было бы лучше, если бы я мог показать.

Она отняла ладони от лица, и я снова увидел ее безупречные черты.

— Что ты собираешься мне показать?

— То, чем я был занят все это время. То, что я спланировал, собрал, наладил и подготовил. Я не терял даром времени, Сьюзен. Пока ты спала, я работал. Когда ты увидишь результаты моего труда, ты будешь довольна, обещаю.

— Твоего труда?

— Да. Спустись в подвал, Сьюзен. Спустись и посмотри. Ты будешь поражена.

Глава 10

Сьюзен могла спуститься в подвал либо по лестнице, либо на лифте, который обслуживал все три уровня огромного дома. Она предпочла лестницу — должно быть, там она чувствовала себя в большей безопасности, чем в кабине электрического подъемника.

Сьюзен думала, что, спускаясь по лестнице, она будет продолжать владеть ситуацией, в то время как войди она в лифт, и я мог бы сделать ее своей пленницей.

Она считала себя хозяйкой положения, но это была лишь иллюзия. Она была моей.

Нет.

Позвольте мне сформулировать это утверждение по-другому.

Я оговорился.

Я вовсе не имел в виду, что владел Сьюзен.

В конце концов, она была человеческим существом, а не вещью, которой кто-то может владеть и распоряжаться. Я никогда не считал Сьюзен своей собственностью.

Я имел в виду возможность присматривать за ней.

Да. Именно так.

Я присматривал за ней. Нежно и заботливо, как присматривает за своим ребенком родная

мать.

Подвал дома был разделен на четыре большие комнаты. В первой из них находился внушительных размеров распределительный щит. Едва только Сьюзен сошла с последней ступеньки, ведшей в подвал лестницы, как ей в глаза бросилась эмблема электрической компании на кожухе этого щита, и она сразу подумала, что ей, возможно, удастся лишить меня возможности управлять домашними электромеханическими системами (в первую очередь, очевидно, сервоприводами рольставней), если выключить их электропитание.

Сьюзен бросилась к коробке распределительного щита.

— Ох-ох-ох! — успел проговорить я, прежде чем она взялась за ручку металлической дверцы.

Она остановилась за шаг до коробки распределительного щита. Ее протянутые вперед руки нерешительно повисли в воздухе.

— У меня нет намерения причинить тебе вред, — сказал я. — Ты нужна мне, Сьюзен. Я люблю тебя. Боготворю. Поэтому мне становится невыразимо грустно каждый раз, когда ты сама себе причиняешь боль.

— Мерзавец!

Я не обиделся на это, как не обижался на все те нелицеприятные эпитеты, которыми она награждала меня прежде.

В конце концов, Сьюзен была до предела расстроена и встревожена необычностью положения, в котором оказалась. От природы чувствительная, она слишком много страдала в жизни, и ее израненная душа страшилась неизвестности.

Я могу это понять.

Неизвестность пугает всех, даже меня.

— Верь мне, пожалуйста, — сказал я.

Сьюзен покорно опустила руки и отступила на шаг назад от распределительного щита. Один раз она уже обожглась.

— Иди в дальнюю комнату, — подсказал я. — Туда, где Алекс держал свой компьютерный терминал, связанный с лабораторией.

Во второй подвальной комнате располагалась домашняя прачечная. Там были две стиральные машины, две сушки и две двойные раковины для ручной стирки. Как только Сьюзен вошла сюда, железная противопожарная дверь первой комнаты автоматически закрылась за ней.

За прачечной находилась котельная, в которой были установлены электрические и газовые нагреватели, водяные фильтры и вентиляционное оборудование. Стоило только Сьюзен перешагнуть порог этой комнаты, как дверь между котельной и прачечной автоматически закрылась.

Дверь в последнюю, четвертую, комнату была закрыта, и Сьюзен невольно замедлила перед ней шаг, а потом и вовсе остановилась. Из-за двери до нее вдруг донеслось частое, хриплое дыхание: влажные, всхлипывающие вдохи и прерывистые, резкие выдохи, как будто кто-то поперхнулся и, задыхаясь, пытался откашляться.

Потом она вдруг услышала негромкое, жалобное хныканье, словно за дверью находилось какое-то искалеченное животное.

Хныканье перешло в громкий, протяжный стон.

— Тебе нечего бояться, Сьюзен, — сказал я. — Тебе ничто не угрожает.