Дьяволы Фермана
Шрифт:
— Предположим, я ухожу прямо сейчас, феррет.
— Хорошо. Удачного дня.
Послышался щелчок, и он отключился. Я снова откинул голову на спинку стула, усиленно массируя виски. Стоило мне стиснуть их покрепче, и перед глазами словно взорвался фейерверк. Бледно-желтые пятна с рваными краями были окаймлены красным и синим. Круги и прямоугольники вращались в бешеном танце, выделывая невероятные пируэты. Я охнул, захрипел и придушенным голосом выдал поток непристойных ругательств.
Первое, что предстало моим глазам, когда я открыл их, — Бэйнбридж, заглядывающая в дверь кабинета.
— Мне действительно жаль, что
— Мне тоже жаль, что у нас ничего не вышло, — сказал я.
— Куда это ты идешь?
— Иду? Я?
— Мой феррет утверждает, что ты собрался уходить.
— Правда? У моего феррета слишком длинный язык. Бэйнбридж покачала головой.
— Да нет. Просто нужно настраивать феррет определенным образом, если хочешь, чтобы он улавливал те или иные параметры.
— И ты настроила свой феррет так, чтобы он шпионил за моим?
— Ты бы видел себя, когда пришел после разговора со «стариками». Я решила за тобой присмотреть. Но даже я не ожидала, что ты так быстро соберешься уходить.
— Что ж. — Я ухмыльнулся. — Можешь считать меня трусом и слабаком.
— Нет, — сказала Бэйнбридж. — Ты отступаешь только затем, чтобы броситься вперед. Завтра ты вернешься, готовый к новым сражением.
— Да неужто? Она кивнула.
— Надо думать, ты знаешь обо мне больше, чем я сам… Бэйнбридж непринужденно пожала плечами.
— Может быть, я сумею помочь тебе восстановить силы.
— Как это?
— Я иду с тобой.
— Так, так. А тебе не кажется, что сначала следовало меня спросить?
Она проигнорировала мой вопрос.
— Так куда мы пойдем?
— А ведь тебе не очень-то хочется меня сопровождать, — сказал я.
— Я думаю, что сейчас не стоит оставлять тебя одного.
— Ты всерьез считаешь, что я собираюсь сделать какую-то глупость? За кого ты меня принимаешь? За Хотчкисса?
— Я вовсе не думаю, что ты сделаешь глупость.
— Это самая лучшая вещь, которую я слышал за последние дни, — сообщил я.
— Тем более тебе не стоит быть одному. Возьми меня с собой, Боддеккер.
Наверное, стоило убедить Бэйнбридж отказаться от своих намерений, однако я не очень хорошо соображал и долго не мог придумать — как это сделать. В конечном итоге я сообщил, что направляюсь в Вудстокский Приют Альтернативного Образа Жизни Повышенной Комфортности — навестить свою бабушку. Увы, это не помогло. Бэйнбридж еще больше вдохновилась и долго рассказывала мне, какой я замечательный и заботливый человек. Даже в столь тяжелые для меня времена я не забываю о своей семье… И так далее, и тому подобное… Короче, остаток дня она провела со мной.
К полудню мы добрались до Цеппелин-порта. Я зарезервировал два места на рейс к северной границе, заплатив за билет Бэйнбридж, — вопреки ее протестам. Меня неотступно преследовало чувство вины: я был не в состоянии сказать ей, что между нами все кончено. Нужно работать над собой, думал я, заказывая билеты с оплаченным ленчем. Воспитывать в себе мужество. Я перехитрил пятерых членов банды, которые легко могли убить меня, — а теперь не могу справиться с одной-единственной девушкой, которая мне в тягость, а у меня не хватает смелости послать ее к черту.
Путешествие на цеппелине не добавило мне радости. Поднялся ветер, воздушный корабль мотало из стороны в сторону. Большинство пассажиров, включая и меня, чувствовали себя крайне некомфортно.
За этим занятием настало время ленча. Нам подали кусочки чего-то, напоминавшего хлеб из кислого теста — твердые, как гранит. К ним прилагались пакетики овощной пасты («Еда, идентичная натуральной»), которую следовало размазывать сверху. Сверх этого нам досталась большая бутылка винного напитка «Миньют Мэйд». К концу ленча я познакомился с историей семьи Бэйнбридж аж за последние семьдесят лет. Правда, дольше всего я буду помнить кусок полупережеванных овощей, застрявший у Бэйнбридж в щели между зубами. Там он и торчал, покуда она травила свои бесконечные байки. Поэтому, когда Бэйнбридж отправилась в дамскую комнату, я притворился спящим. Она, несомненно, смутится, едва лишь взглянет в зеркало, и ей будет проще, если не придется смотреть мне в глаза.
Сиденье скрипнуло, Бэйнбридж уселась рядом со мной, и мною овладело странное чувство, которое возникает от чужого пристального взгляда. Она смотрела целую вечность, а потом положила руку мне на лоб. В следующий миг чувство пропало. Бэйнбридж пошевелилась, послышался характерный щелчок монитора: она загрузила электронный журнал…
Мы опустились на станции Кингстон, обслуживающей Вудсток, и взяли велосипедную коляску, которая подвезла нас к самому комплексу. Это место выглядело как небольшой поселок, захватывающий часть исторического Вудсто-ка. Здесь находились жилые дома, сгруппированные по виду услуг, оказываемых их обитателям: самостоятельное проживание, проживание с уходом и заботой, повышенная забота, полная забота и отделение наркотически зависимых. Дома окружали административные здания и вспомогательные строения, вроде станций техобслуживания или столовых. Вдоль опушки были разбросаны теннисные корты, чуть поодаль виднелся комплекс бассейна. Повсюду протянулись прогулочные дорожки. На въезде располагались два магазина сувениров: один — для современных вещей, другой — специализирующийся на антиквариате и ручной работе. Все необычайно красиво и уютно… Вот только дорожки во время дождя превращались в непролазную грязь.
По пути я остановился у магазина ручных работ, поскольку Бэйнбридж выразила желание его посетить. Домотканые рубашки не пришлись ей по вкусу, зато она влюбилась в ожерелье с зажимами для штор вместо бусин. Бэйнбридж собиралась купить его, пока я не объяснил, для чего изначально использовались зубчатые «крокодилы». Тогда она остановилась на паре сережек в форме птичек, сидящих на грифе гитары.
Мы прошли через поселок к зданиям «повышенной заботы». По мере того как приближалась наша цель, Бэйнбридж шагала все медленнее и медленнее. В конце концов я остановился и обернулся к ней.
— Слушай, — сказал я. — Тебе не обязательно идти туда. Некоторые люди справедливо полагают, что это место навевает депрессию…
— Да не в том дело, — сказала она. — Я беспокоюсь о тебе.
— Обо мне?
— У тебя все будет в порядке? Я хочу сказать, твоя бабушка живет в отделении повышенной заботы, и все такое…
— Бэйнбридж, — сказал я, — все в норме. Это же не полная забота, верно? И не уход за наркоманами. Ей там очень удобно.
— Тогда я не понимаю, зачем ты сюда приехал. Тебе нужно отдохнуть, развеяться….