Дыхание богов
Шрифт:
Оры устанавливают рядом с нами гриль для барбекю. Рауль идет купаться.
Мы с Матой Хари греемся на солнце, словно ящерицы.
– Сегодня вечером я не пойду с Раулем и не останусь с тобой, – говорю я.
Мата Хари сдвигает очки на нос и внимательно смотрит на меня.
– Что же ты будешь делать?
– Ничего особенного.
– Скажи мне, иначе я не оставлю тебя в покое.
Я шепчу ей на ухо:
– Я хочу продолжить партию.
– Но это запрещено. Сейчас каникулы. Наши народы живут без нас, по тому сценарию, который мы им дали.
– Вот именно. А я хотел бы изменить мой сценарий.
Мата Хари смотрит на меня с беспокойством:
– Мы ничего не можем сделать.
Я целую ее.
– Я уже делал это.
– Значит, это ты – тот наглый гость, о котором говорил Атлант?
– Я и Эдмонд Уэллс. У нас не было выбора. От наших народов осталась кучка потерпевших кораблекрушение, шторм трепал их в море на утлом суденышке. Нам оставалось нарушение правил или гибель.
– Теперь я понимаю, как вам удалось создать такую развитую цивилизацию на острове Спокойствия [19] .
19
См. «Мы, боги». (Примеч. авт.)
– Мне кажется, снова наступил переходный этап. Оставить сейчас мой народ на целый день без присмотра, это… это слишком большой риск.
– Мой народ защитит твоих людей.
– Но мои люди живут не только среди людей-волков. Люди-дельфины рассеяны по всему свету, и везде они либо рабы, либо угнетенное меньшинство. Я не могу бросить их.
Ее лицо совсем близко.
– Ты одержим демоном игры.
Эти слова удивляют меня.
– Вот на эту приманку сатана и поймает всех нас. Он ловит нас на страсти быть богом.
– Что плохого в нежелании проиграть?
– Вы, мужчины, все одинаковы. Когда речь идет о власти, вас не удержать.
– Если хочешь, можешь пойти со мной.
– Я хотела провести чудесный вечер с тобой. А ты уже говоришь со мной о работе!
Она отворачивается.
– На что ты надеешься? Привести твой народ обратно в исконные земли людей-дельфинов?
– Почему бы и нет?
Она пожимает плечами.
– Неужели ты так любишь своих смертных?
– Бывает, что они раздражают меня, иногда вызывают нежность, но чаще – беспокойство. Я не могу быть равнодушен к их страданиям.
Я прижимаюсь к ее спине, обнимаю, кладу голову ей на плечо.
– С тех пор как я люблю тебя, я сильнее люблю и их тоже. Должно быть, любовь заразна.
Я целую ее локоть. Это место мои губы еще плохо знают.
Она оборачивается и улыбается мне. Мои слова попали в цель. Она смотрит мне в глаза. И мрачнеет.
– А если ты попадешься?
Оры установили мангал. Теперь Времена года помогают им насаживать барана на вертел.
– Во всяком случае, со мной не случится ничего хуже того, что ожидало у Горгоны. Есть много способов погибнуть, а так я хотя бы попытаюсь помочь своему народу. Зачем мне жить, если он погибнет? – добавляю я.
Она отталкивает меня.
– А обо мне ты не подумал? Мы вместе не больше суток, а ты уже готов оставить меня вдовой!
Я предлагаю искупаться. Вода прозрачна и прохладна, но в меру. Чудесный день. Я плаваю. Мата Хари плывет кролем рядом со мной. Я предлагаю плыть в открытое море. Мне всегда нравилось далеко заплывать. Но Мата не хочет удаляться от берега. Я уплываю один.
И тут я замечаю дельфина, который выпрыгивает из воды.
Я плыву к нему.
Меня охватывает странное чувство. Предчувствие. Я знаю этого дельфина.
– Эдмонд Уэллс? Это ты, Эдмонд?
Какой прекрасный конец для души – стать дельфином в океане, в царстве богов.
Я приближаюсь, он ждет меня. Он позволяет пожать его боковой плавник. Тогда я смелею и хватаюсь за его
Иногда он забывает подниматься на поверхность, и я немного задыхаюсь под водой, но я быстро учусь задерживать дыхание. Как люди-дельфины.
Наконец он возвращается к берегу.
– Спасибо за прогулку, Эдмонд. Теперь я знаю, что с тобой стало.
Он уплывает обратно, пятится, поднявшись почти вертикально, испуская короткие пронзительные крики и кивая, словно смеясь надо мной.
69. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: СОН ДЕЛЬФИНОВ
Дельфин – морское млекопитающее. Для дыхания ему необходим воздух, поэтому он не может, как рыбы, долго находиться под водой. У него очень нежная кожа, и долгое пребывание на воздухе может повредить ее. Таким образом, он должен находиться одновременно на воздухе и в воде. Но не весь в воде, и не весь на воздухе. Как же спать в таких условиях? Дельфин не может оставаться неподвижным, иначе он либо погибнет от удушья, либо его кожа пересохнет. Но ему, как и любому другому живому организму, сон необходим для восстановления сил (даже растения по-своему спят). Чтобы решить этот жизненно важный вопрос, дельфин спит, наполовину бодрствуя. Когда спит левое полушарие его мозга, то телом управляет правое. Затем спит правое, а левое управляет телом. Дельфин может спать, даже выпрыгивая из воды.
Чтобы полушария переключались без сбоев, в организме дельфинов существует некий адаптер, нечто вроде третьего мозга – маленький дополнительной отросток нерва, который управляет всей системой.
70. СИЕСТА
После обеда на пляже Мата Хари предлагает устроить сиесту. Спасть днем? Уже давно это не приходило мне в голову. Для этого нужно много свободного времени. Сиеста кажется мне первым настоящим доказательством того, что мы действительно на каникулах. Разобрав пляжные вещи и приняв душ, мы ныряем под простыни и ищем новые способы соединить наши тела, которые все лучше узнают друг друга.
Я засыпаю весь в поту.
Мне снится сон.
Впервые за долгое время мне снится не история, не сюжет, а цвета. Я вижу светло-голубые огни, которые пляшут на темно-синем фоне. Огни превращаются в звезды, цветы, спирали. Они кружатся, становятся золотыми, желтыми, красными, сливаются в круги, превращаются в линии, которые уходят в бесконечность. Потом линии распадаются, складываются в ромбы, которые раздвигаются в стороны, словно я лечу между ними. Множество женских голосов поет невероятно красивую мелодию. Ромбы становятся овалами, очертания которых колеблются, вытягиваются, и они снова сливаются в разноцветную мозаику. Движущиеся абстрактные картины сменяют одна другую.
– Эй…
Я чувствую у себя на спине прохладную руку.
– Эй…
Рука сжимает мое плечо и трясет.
– Проснись.
Я выныриваю из белого океана, над которым растут пурпурные деревья. Открываю глаза и вижу Мату Хари.
– Что случилось?
– В гостиной какой-то шум.
Кто-то шарит в нашем доме.
Афродита?
Я голым выпрыгиваю из кровати.
Вбежав в столовую, я вижу силуэт. Я стою против света, поэтому не могу разглядеть, кто это. Все, что я различаю, – это тога и большая маска, целиком закрывающая лицо. Солнечный луч, пробившись сквозь занавески, освещает фигуру, и я вижу, что это маска из греческой трагедии, изображающая грустное лицо.