Дыхание любви в Дании
Шрифт:
– Вы будете что-нибудь пить перед ужином? – обратился к Харальду вышколенный официант.
Харальд едва заметно усмехнулся. В Судане он практически ежедневно принимал несколько порций джина – самое лучшее профилактическое средство от буйствовавшей в тех краях малярии. Порой просто полоскал джином рот, словно водой. Если перевести на ресторанные порции, то он, наверное, напился джина на всю оставшуюся жизнь. "А вот какой-нибудь хороший коктейль был бы в самый раз", – пронеслось в голове Хаммаршельда. Он спросил официанта:
– Ваш бармен умеет делать хорошее
– Наш бармен – кубинец, – закатил глаза официант. – Он делает дайкири по рецепту, которым восхищался сам Хемингуэй, когда жил на Кубе.
– Отлично, – кивнул Харальд.
Несколько минут спустя он уже сидел с запотевшим бокалом в руках, в котором плавали мельчайшие крошки льда и лимон. От бокала поднималось в воздух терпкое, ни с чем ни сравнимое благоухание настоящего дайкири – сдобренного к тому же щепоткой мяты, придававшей ему особенный вкус свежести. Но странно – даже этот замечательный коктейль не смог привести Харальда в благодушное настроение. Чем ближе приближалось время к девяти часам, тем большую нервозность он испытывал. Виной тому была Астрид. Что она скажет ему, как поведет себя с ним?
– Привет, – неожиданно услышал он над самым ухом.
Харальд Хаммаршельд торопливо вскочил на ноги. Погруженный в свои мысли и переживания, он даже не заметил, как она вошла в ресторан.
– Потрясающе! – только и вымолвил он, окинув ее восхищенным взглядом.
Астрид выглядела ослепительно в вечернем, льнущем к телу платье от Джона Гальяно – темно-синим, с глубоким вырезом и золотыми пуговицами . Высокий разрез открывал левую ногу едва ли не до бедра. На ней были синие изящные босоножки на высоком каблуке.
Судя по улыбающимся глазам Астрид, было видно, что комплимент ей понравился.
– Извини, что я чуть не помешал тебе там, в аэропорту…
Девушка отмахнулась:
– Не стоит вспоминать! Ты тоже не сердись на меня, Харальд: ты же знаешь, как все волнуются, когда приходится доставлять дипломатическую почту. Все-таки за ней может охотиться кто угодно, а мы, дипломаты – вовсе не профессиональные охранники. – Она чуть сжала его руку: – Извини!
Харальд почувствовал, как лед, который словно сковывал его изнутри, начал оттаивать. Астрид казалась сейчас такой близкой, такой желанной…
Но вот она опустилась на стул напротив него, и он с видимой неохотой повернулся к карте.
– Что ты предпочитаешь – рыбу или мясо?
– Рыбу, – улыбнулась девушка. – Честно говоря, я наелась мяса в Женеве. Несмотря на то, что город расположен на озере, там все почему-то предпочитают мясо.
– Тогда – выбирай. – Харальд Хаммаршельд протянул ей карту. – А я доверюсь твоему выбору.
Астрид, недолго думая, выбрала черного тунца с устричным соусом, черным рисом и белым трюфелем.
– А вот выбрать вино, – она улыбнулась, – я хотела бы предложить тебе. Все-таки вы, мужчины, лучше разбираетесь в этом.
Харальд пробежал глазами карту вин.
– Мне кажется, что к рыбе идеально подошло бы светлое бордо.
– Ты уверен? – лукаво посмотрела на него Астрид.
Харальд вздохнул:
– Знаешь,
Астрид отвернулась.
– Злишься, что меня не было рядом с тобой в Судане? – тихо произнесла она. – Но ведь я с самого начала сказала тебе, что ни за что, ни при каких обстоятельствах туда не поеду!
– Нет, я не злюсь, Астрид. Хотя, признаюсь, в самом начале мне было очень тяжело. – Он крепко сжал ее руку: – Но зато сейчас ты можешь поехать вместе со мной совсем в другое место – в Копенгаген! Ну как? – Глаза Харальда сияли, он с надеждой смотрел на девушку.
– Ваш заказ, – не вовремя прервал их официант.
Пока он ловко расставлял на столике тарелки с едой, и Харальд, и Астрид молчали. Когда же официант ушел, Астрид принялась за еду. Ловко орудуя вилкой и ножом, она, не глядя на Харальда, пробормотала:
– Значит, тебя все-таки направляют на работу в Данию… Поздравляю!
– Это все в награду за мои африканские труды. – Он пристально посмотрел на нее. – Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хотела бы поехать со мной в Копенгаген? – Харальд Хаммаршельд улыбнулся: – Копенгаген – это не Хартум и не Дарфур.
Астрид отложила вилку, аккуратно вытерла губы краем салфетки.
– Харальд, ты же прекрасно понимаешь: дело не только в географии.
Хаммаршельд почувствовал, как в его груди нарастает неприятное жжение.
– Не только в географии? – словно робот, повторил он. – А в чем же еще?
Астрид пристально посмотрела на Харальда своими красивыми синими, как яркое небо, глазами:
– Ты считаешь, мы действительно подходим друг другу, Харальд?
– Я люблю тебя, Астрид, – вырвалось у него прежде, чем он успел подумать. – Все время, что я был в Судане, я думал о тебе, о том, как хорошо нам было вдвоем…
– Это было очень давно, – нахмурившись, перебила она.
– Давно? Для меня – совсем недавно.
– Вопрос не в месяцах и годах, Харальд, – бросила она, нервно теребя скатерть. – Дело в том, что все это осталось в прошлом. По крайней мере – для меня.
– Но не для меня, – прошептал он.
– Тем хуже для тебя. – Ее лицо помрачнело. – Почему ты не желаешь смириться с реальностью, Харальд? И принять ее такой, какая она есть?
– Потому что я не могу забыть, как целовал тебя на лужайке перед Университетом. И когда мы ехали на пароходе по заливу. И когда отдыхали в Лапландии и фотографировали стада оленей и лосей. – Он до боли сжал кулаки, – Такое не забывается, Астрид. – Он нежно коснулся ее руки: – Я хочу, чтобы ты стала моей женой – и мы вместе поехали в Копенгаген.