Дыхание осени

Ручей Наталья

Ладно, проехали, саможаление — трата времени.

Одним словом, разжиревшие на вседозволенности мальчики сбились в стайку стервятников и, облизываясь, поджидали, как скоро я превращусь в не «я» и как скоро Яр меня бросит. Первыми потерпели фиаско те, кто ставил на два месяца, потом те, кто на три. Общий фонд увеличился. Те, кто сделал ставку на четыре месяца (она срабатывала чаще всего), тоже просто пополнили общую кассу. А вот другие проигрывать не захотели, да и вообще, если бы все проиграли, деньги должны были отправиться на благотворительность —

дурацкий пункт, внесенный развлечения ради, он никогда еще не срабатывал. А кому это надо, помогать, если об этом даже никто не узнает, кроме твоего расчетного счета?

Вот тогда меня и решили убрать.

А отец Яра… как он там говорит? Совпали желания…

У меня такое чувство, что Лариса действительно вытянула пару жил, пока мы говорили на улице, а Яр вытягивает нечто большее, нечто глубинное. Мир, в котором не ждали, не терпит чужих. Люди, если так можно назвать тех, кто играет с живыми людьми, так отчаялись заполучить деньги, что пошли на убийство — мое и ребенка. И меня как-то не трогает, что я не была замужем — не была и не надо, и пари это странное по боку. Просто остались вопросы, так, любопытства ради…

— Ты и дальше в игре?

— Нет.

— А твой Стас?

— Я его вывел.

— Из игры?

— Из страны.

— Где он?

— Не моя забота его искать, а кредиторов.

— Окунул в долговую яму, как и Ларису?

— У Ларисы больше шансов оттуда выбраться.

Поднимаю глаза. Я, оказывается, все это время смотрела в кружку; только слушала, избегая взгляда.

— Ты знаешь, откуда у нее была эта квартира? — спрашивает Яр.

— От любовника, который откупился от свадьбы.

— От любовника, который был женат и купил эту квартиру своему новорожденному сыну. Лариса угрожала, что расскажет об их связи его жене, а та не позволит ему видеться с ребенком. Он откупился квартирой, после чего жена его бросила и забрала ребенка. Не я, именно он выступил кредитором Ларисы, занял ей денег под жилплощадь и доп. услуги. Я просто продал ей салон, который она угробила.

Ясно, вроде бы и справедливо, что сейчас Лариса осталась без этой квартиры, а вроде бы…

— Много раз ты… ты сам… был игроком?

— Три.

Хорошо, когда правда и сразу, даже подготовиться не успеваешь, даже накрутить себя некогда. Просто валится все под грузом ненадуманных башен, а так все нормально, за окном показалось солнце. Рассвет наступает на пятки мраку и тени.

— Ну, — поднимаюсь, — спасибо, что рассказал.

Яр наблюдает, как я встаю, как иду в коридор. Не удерживает. Не просит прощения. Щелкает поводком, когда прибегает жутко довольная псина. Выпускает ее за дверь, когда она начинает проситься на улицу, и резко захлопывает, когда к выходу делаю шаг я.

— Ты хотела поговорить, но не спросила самого главного.

Я оборачиваюсь, деловито скрещиваю руки и жду, но с ним эта тактика не срабатывает. К тому же псина скулит в подъезде, жалко ее и соседей. Хорошо, так и быть, спрошу, хотя ответ очевиден.

— Мы

с тобой никогда не разводились, ведь так? Потому что и женаты не были, правильно? И две предыдущие твои жены тоже попались на лохотрон.

— Не правильно и не так. Когда ты думала, что мы разводимся, на самом деле, ты выходила за меня замуж. А что касается твоего последнего вопроса… ты — моя первая жена, Злата, и что бы ты себе сейчас не думала, я даже представлять не хочу что ты обо мне сейчас думаешь… женой и останешься.

Называется — а зачем я спросила?!

И еще удивляет моя реакция — попросту нулевая. Ну, я замужем. Очень мило. Правда, расписали меня без моего согласия, и те деньги, что я думала беру при разводе, теперь что… свадебный подарок, что ли?!

— Замечательно, — говорю ему, — а если бы я собралась замуж!.. — я едва не ляпаю «за Макара», но Яр все равно как-то догадывается, кого я имела в виду.

— Ничего бы не вышло. У меня как всегда несколько объяснений — хочешь услышать?

— Нет! — дергаю куртку из шкафа — какой черт повесил ее так высоко?!

Яр снимает куртку, помогает ее надеть, игнорируя, что я хохлюсь как воробей.

— Меня мало волнует, что мы женаты, — говорю ему, — я согласия не давала.

— Есть свидетели, — говорит он, — что ты даже просила меня дать тебе свою фамилию, Злата. Брак законен. Этот законен.

Теперь мне понятна его странная реакция при нашем якобы разводе, когда я захотела оставить фамилию Самарская. У меня не было его фамилии до того дня — по закону, в паспорте-то значилась. А он нашел способ фамилию узаконить!

— Прекрасно! — наконец-то взрываюсь. — Значит, я сегодня же подаю на развод!

— Извини, — пожимает плечами, — я предупреждал, что не смогу отпустить.

И взгляд такой, словно не плут передо мной, а я, бессердечная, тащу за хост по асфальту несчастного котика! И я бы, может, и призадумалась, но вдруг вспомнились слова Макара, что «это кольцо» смотрится лучше. Значит, было другое, явно похуже? Значит, их было два?!

— А мое кольцо…

Понимает меня с полуслова — идеальный муж! Никому не нужен? Неприлично богат и скоро будет совершенно свободен!

— Подделку ты подарила менту, и я достал из сейфа фамильное. Но мы договаривались, — добавляет поспешно, — что ты оставишь его до Нового Года!

— На чудо не рассчитывай! — предупреждаю, и слегка его отпихнув (явно он мне поддался) все-таки выхожу из квартиры. — Я и так сделала для тебя невозможное: я тебя выслушала.

— Рассчитывать не буду, — говорит идеальный муж мне во след. — Я сам его сделаю.

Глава 18

Я в таком удивлении от сегодняшнего утра, что вслед за Звездой не только послушно спускаюсь пешком по лестнице из подъезда Яра, но и в своем подъезде о лифте не вспоминаю. А псина и рада: то забежит на пролет, махая мне оттуда хвостом и скалясь, то вернется ко мне, мол, ну, догоняй!