Дыхание песков

Уинспир Вайолет

Бросив быстрый недоверчивый взгляд, Жанна налила ему чашку шоколада.

— Я прекрасно понимаю, чего вы боитесь. И не надо опускать голову — ваши глаза говорят все яснее ясного.

— Какой вкусный шоколад, — уклончиво заметила она.

— Ну, разумеется, шоколад куда слаще, чем мысль о свадьбе с Раулем Сезар-беем, не так ли?

Ответа не последовало: Жанна с преувеличенным удовольствием поглощала шоколад. Во дворике было тихо, только птицы перепархивали с ветки на ветку в перечных деревьях, да полосатые шмели гудели в пламенных гибискусах, белых геранях и зарослях ароматного жасмина.

Дворик фаворитки!

О чем же думал Рауль, рассеянно

созерцавший эту красоту? Наверняка о том, что патио стал бы еще привлекательней и милей, будь здесь Ракель.

Глава одиннадцатая

Прошла неделя. Однажды утром Жанне захотелось осмотреть Эль Амару, притулившуюся на склоне горы цвета львиной шкуры. Она запомнила маленькие дворики среди фруктовых деревьев и минареты в узорных изразцах.

Воздух уже отяжелел от жары и запаха зреющих фруктов. В рощах вовсю шла работа, в каменных желобах журчали ручейки воды, которой поливали деревья, и то там, то здесь раздавалась старинная, сладко-грустная песня. Смущенно укрываясь от постороннего глаза, маленькие домики жались друг к другу. В стене одного из них случайно распахнулась дверь, и перед Жанной мелькнула картина чужой жизни: блестящие каменные плиты двора, женщины за работой. Их запястья и лодыжки украшают серебряные обручи, девушка даже услышала позвякивание колокольчиков на ножных браслетах, которые здешние модницы так любили носить. Их кожа всегда пахла амброй, а сумеречные глаза с любопытством останавливались на Жанне, когда она, поддаваясь любопытству, заглядывала в какой-нибудь двор. Она улыбалась из-под полей соломенной шляпы, и нередко черные глаза улыбались ей в ответ.

Эль Амара… очарование этого места сразу покорило Жанну. Ей приходилось каждый день быть настороже, чтобы не поддаться ему окончательно. Но вечерами она не переставала любоваться мерцающим чудом бронзово-синих небес, на фоне которых изящными резными игрушками из слоновой кости вздымались кружевные минареты. Пылкий, манящий город мечты… Жанна бродила по нему, упиваясь пряными ароматами, жадно вбирая ненасытными глазами эту чужую, но такую чарующую красоту и понимая, что воспоминаниями об этих недолгих неделях ей придется утешаться всю оставшуюся жизнь.

Вот наконец-то и городской рынок. Тишина и умиротворенность природы уступили здесь место шуму и суете, а ароматы, насыщавшие воздух, сделались еще более пряными. Жанну знали в лицо: мужчины в длинных одеждах то и дело вежливо кланялись ей, не докучая настойчивыми просьбами купить то миску, то тыкву, то кожаную сумку. Всем было известно, что она — юная леди из Гранатового дворца, любимая lella молодого хозяина, и коль скоро ей нравилось ходить в соломенной шляпке и розовом брючном костюме, то всем не было до того решительно никакого дела, ну, разве немного забавляло. Значит, молодой бей не заставляет ее носить baracan и легкую чадру.

Жанна догадывалась, какие мысли скрывались за непроницаемыми взглядами, провожавшими ее, пока она шла вдоль ряда специй, где запах пряностей смешивался с ароматом трав. Она могла провести здесь не один час, просто вдыхая этот воздух, а потом отправлялась дальше, стройная, бесстрастная, lella Рауля Сезар-бея… А где же в это дивное утро был он сам?

Когда Жанна ушла, Рауль просматривал бабушкины гроссбухи, необыкновенно красивый в костюме для верховой езды — белой рубашке с воротом нараспашку и бежевых бриджах. После утренней прогулки на Султане, великолепном арабском скакуне рыже-каурой масти с лоснящейся ухоженной шкурой и недобро озорным блеском

в лиловых глазах, он так и не снял сапоги.

Первые покупатели возвращались с рынка, неся свежие овощи. Какой-то торговец с помощью опилок и лимонного сока начищал свой медный товар, и острые лучики солнца, проникая сквозь плетеный навес над его головой, отражались от надраенных ваз и кувшинов нестерпимым сиянием. Жанна остановилась, восхищенная изящным чайником с круглым туловом, длинным элегантным носиком и грациозной ручкой на крышечке в виде пагоды.

Эта вещица выглядела очаровательно. Жанна отчетливо представила, каким восхитительным будет чай, заваренный в таком чайничке. Она улыбнулась и показала на него торговцу:

— Сколько? — Это слово здешние хитрецы выучили на всех языках. К тому же, зная о том почтении, которое жители Эль Амары питали к принцессе, Жанна не боялась, что с ней повторится инцидент на базаре Беникеша.

Цену назвали, и Жанна, поторговавшись немножко, чтобы доставить удовольствие продавцу, отошла с покупкой, первым приобретением для будущей чайной в тихом городке на побережье Англии. Как отличается жизнь здесь от того, что ждет ее в будущем! В глубине души девушка отчетливо сознавала: остаться здесь ей хочется больше всего на свете. Жизнь в Эль Амаре напоминает яркий и приятный карнавал, полный необычных происшествий и счастливых возможностей.

Жанна миновала торговый ряд мастеров-серебреников, выставивших на свои прилавки чеканные шкатулочки, кувшины и связки браслетов. Здесь же продавались искусно сделанные медные фонари со вставленными в них цветными стеклами, сверкающими, словно драгоценные камни. Жанне очень хотелось есть. Она решила купить на пробу небольших, начиненных специями сосисок, но осторожность возобладала, и девушка ограничилась пакетиком неочищенного миндаля.

Выйдя с рыночной площади, она оказалась на краю города, под свисающими листьями пальм. У ее ног, начиная от основания скал, простиралась необозримая пустыня. Усевшись на поросший рыжим мхом обломок камня, Жанна принялась грызть миндаль, раскусывая орехи мелкими крепкими зубками, белыми, как сами ядрышки. Ее соломенная шляпка сползла на затылок, и волосы распушились, полоски солнечного света золотили нежную кожу. Если бы девушка сейчас могла видеть себя со стороны, она бы поняла, какой кажется очаровательной, особенно для здешних мест.

Жанну глубоко трогала странная, завораживающая красота этого оазиса, умиротворенность белых домиков и прохладная ласка резных глянцевых листьев пальм. Налетел порыв ветра, и несколько диких олеандров сбросили на желтоватые камни скалы волну малиновых лепестков. А внизу, насколько хватал глаз, лежала пустыня, похожая на бесстрастную золотую маску. Люди Эль Амары чем-то напоминали ее, чарующую, но малодоступную. Они были неистовы и спокойны одновременно, во всем полагаясь на Кысмет, главную философию своей жизни, и свято веря в одно: «Что записано в Книге Судеб, то непременно свершится».

Поглощенная мыслями, Жанна вздрогнула от неожиданного прикосновения к своему плечу. Она быстро обернулась и встретилась взглядом с бархатисто-черными глазами Ахмеда, кузена дона Рауля. На нем был светлый, хорошо сшитый европейский костюм, но голову прикрывала традиционная шапочка, обшитая шелковой тесьмой. Он улыбнулся, сверкая белыми зубами, — на вздернувшейся верхней губе блестела ниточка ухоженных черных усиков.

— Какая приятная неожиданность, Жанна, обнаружить вас здесь, и наконец-то одну. Только вы можете быть задумчивой и хорошенькой одновременно.