Дыхание страсти

Битнер Розанна

Нина улыбнулась.

— Да. Теперь нам нужно держаться вместе. Нас обоих разыскивают.

Он усмехнулся ей в ответ.

— Расскажи мне о своих родителях, Нина. Что за жизнь у вас была до войны? Есть ли у тебя родственники?

— Близких родственников у меня нет. Брат моей матери живет в Мехико-Сити со своей семьей, а братья отца живут где-то на юге. Мы жили возле небольшого городка Гуэрро. У нас была небольшая ферма и скот. — Девушка съела ложку бобов и продолжила рассказ. — Жили мы бедно, но счастливо. Мои родители были хорошими людьми. — Нина поставила тарелку на землю, собираясь с мыслями. — Эмилио тогда тоже был хорошим мальчиком. — Она посмотрела на Клея. —

Не злись на него, Клей. Ему многое пришлось пережить. Я думаю, мальчику труднее жить без отца, чем девочке. Он так страдал, когда солдаты убили наших родителей. Он чувствовал, что должен заботиться обо мне, что должен стать мужчиной, хотя на самом деле был всего лишь подростком. Теперь же он озлобился и привык к преступной жизни. Боюсь, что ему уже не удастся измениться. Но если мы найдем брата в Эль-Пасо, надо попробовать увезти его с собой в Мексику. Может быть, там он сможет начать новую жизнь.

Клей потягивал кофе.

— Что ж, мы все равно поедем туда, с Эмилио или без него. Я не хочу, чтобы ты делала какие-то глупости только из-за жалости к нему, Нина. Я понимаю, почему он стал таким, но теперь-то он взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки.

Нина вздохнула.

— Я знаю.

Некоторое время они сидели молча. Слышалось только журчание воды в Гиле. Клей отыскал для ночевки небольшой овраг, откуда не виден был огонь их костра. Ведь вокруг них на многие мили простиралась пустыня. Кусты и деревья, растущие возле Гилы, стали хорошими дровами для костра.

— А что же ты? — наконец спросила Нина. — У тебя есть родители?

Клей поковырял ложкой в тарелке с бобами.

— Я не знал своих родителей. Они погибли в результате дурацкого несчастного случая, когда я еще был ребенком. Во время сильной бури на наш дом упало огромное дерево. Оно убило отца и мать, но даже не задело мою спальню. И отец, и мать были единственными детьми в своих семьях, их родителей уже не было на свете, так что меня забрали в сиротский дом. Все это случилось в Пенсильвании.

Клей поставил тарелку на землю и какое-то время смотрел на пламя. У Нины кольнуло сердце, когда она увидела боль в его глазах.

— Тебе повезло, Нина, что твои родители прожили так долго. По крайней мере, у тебя сохранились воспоминания о той любви, которую они тебе дарили. Ты помнишь их лица, их прикосновения. — Он глубоко вздохнул. — Сиротский дом не оставляет добрых воспоминаний, даже если тебя воспитывают монахини.

— Монахини? Ты католик?

Он пожал плечами.

— Просто так получилось, что я попал в сиротский дом. Моя семья была англо-шотландской, так что родители, наверное, были протестантами. Но в силу обстоятельств я стал католиком. — Он отпил немного кофе. — Мне кажется, что монахини, зная мое протестантское происхождение, обходились со мной строже, чем с другими детьми. Они постоянно читали мне морали, и когда я шалил, как и положено мальчишкам, они сурово меня наказывали. — Он усмехнулся горькой усмешкой. — Думаю, что должен быть благодарен им — они научили меня быть честным и справедливым.

Нина взяла тарелку в руки и придвинулась ближе к Клею. Странно, что у этого человека было такое тяжелое детство. Теперь она уже могла смотреть на него не как на хорошо обученного и бесчувственного военного, каким он представлялся ей, когда она впервые увидела его, а как на обыкновенного смертного.

— Сколько ты там пробыл?

Клей взглянул на Нину, потом опять уставился на костер.

— Я покинул приют, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Нашел работу в платной конюшне. Там познакомился с дочкой владельца. Ее звали Дженифер. Ей было тогда четырнадцать

лет. С годами дружба переросла в любовь. В конце концов мы поженились, когда мне был двадцать один год, а ей — девятнадцать лет. — Он покачал головой: воспоминания о прошлой жизни захватили его. — Боже, неужели действительно прошло так много лет с той поры? — Он глубоко вздохнул и выпил еще кофе. — В двадцать два года она умерла при родах, — продолжал он, понизив голос Его явно мучили эти воспоминания. — Ребенок тоже умер… мальчик.

Стояла тихая ночь Переполненная сочувствием к Клею, Нина не говорила ни слова.

— Я хочу, чтобы у меня родился сын, Нина. Хочу, чтобы у меня было много сыновей. Я вырос без семьи. У меня не осталось хороших воспоминаний о детстве.

Нина поняла, что краснеет от этих слов. Ей было известно, как рождаются дети.

— Я тоже хочу иметь сыновей, — сказала она.

Клей опять вздохнул, потом взял тарелку, съел ложку бобов и продолжил свой рассказ.

— После этого я пошел служить в армию и попросил, чтобы меня послали на Запад, подальше от родных мест. Вот так я и оказался здесь. — Он посмотрел ей в глаза. — Никогда не думал, что в итоге стану нелегальным путем освобождать из тюрьмы мексиканскую конокрадку, с которой потом поеду в Мексику. — Боль исчезла из его голубых глаз. Теперь они искрились любовью и задором.

— Кажется, мы оба удивлены тем, что с нами случилось, — сказала Нина.

Клей улыбнулся.

— Я бы сказал, что мы шокированы. — Он поставил тарелку в сторону и прилег, опершись на локоть. — Было время, когда я думал, что никогда больше не смогу никого полюбить. Мне хорошо сейчас, Нина.

Она согласно кивнула.

— Я впервые в жизни влюблена, и мне тоже очень хорошо сейчас. — Нина нерешительно дотронулась до его волос. — Я хочу, чтобы ты опять стал счастливым.

Клей взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал.

— Все в твоих руках. Ты станешь моей женой и родишь мне самых красивых сыновей и дочерей во всех США и во всей Мексике.

Она улыбнулась, ощущая радость в груди.

— Все потому, что у них будет красивый отец.

Клей склонился над девушкой и запечатлел на ее устах нежный поцелуй. Легкий стон послышался из ее груди, а Клей уложил Нину на землю, одной рукой поддерживая ее голову и целуя страстным поцелуем. Они оба вспоминали свое одинокое прошлое, радуясь тому, что наконец-то они вместе и любят друг друга.

Клей едва сдерживал себя, но понимал, что после этих побоев Нина еще не готова отдаться любви. Он поцеловал ее в глаза.

— Ты будешь спать рядом со мной, Нина. Я не прикоснусь к тебе. Просто хочу, чтоб ты была возле меня. Иногда я боюсь, что ты можешь вдруг исчезнуть опять.

У нее сильно забилось сердце. Стоит ли ей рисковать? А что, если он ночью овладеет ею? Она хотела, чтобы он сделал это с ней, но не теперь. Однако ей следует научиться доверять ему. В конце концов, это же Клей. Несмотря на свой внушительный рост и независимый вид, он так же уязвим, как и другие люди. Он нуждается в ее нежности в такой же мере, как и она в его.

— Да. Я буду спать рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты обнимал меня всю ночь, — согласилась она. — Во время этих одиноких ночей в тюремной камере я много раз представляла себя спящей в объятиях любимого человека. Я так боялась, что помощник шерифа может прийти ко мне ночью… в темноте…

— Никто теперь тебя не обидит, по крайней мере, пока ты со мной. — Клей хотел бы знать, понимает ли она силу своего воздействия на мужчину, знает ли она, как он должен любить ее, чтобы просто лежать с ней рядом, не прикасаясь. Нина не сознавала, насколько она красива.