Дыхание в басовом ключе

Orbit без сахара

Не брюнетка...

Конечно, он не брюнетка, он блондин! Боже, но так же не бывает! Ведь не может же в самом деле быть, что мой снежный_барс, с которым так легко и просто, парень, не раз заставлявший меня жалеть о расстоянии между Питером и Москвой, мой смешной, внимательный, остроумный и, кажется, почти любимый виртуальный друг, это...

– Егор, – замогильным голосом позвала я, едва трубка телефона отозвалась злым и сонным голосом. – Егор, я знаю который час. Мне очень нужна помощь. Очень! Прямо сейчас!

– Уф... Чего

надо, Дольная?

– Ты же умеешь взламывать аську, правда?

– С ума сошла? – заорал Егор, мгновенно просыпаясь. – И это срочно?

– Я сошла с ума, солнце. Я абсолютно точно сошла с ума. И если ты не поможешь, то к утру можешь вызывать мне дурку!

– Блин, Вика... Ладно. Ставь задачу.

– Зайди на мою аську. Там есть контакт снежный_барс. Ты сразу увидишь, я с ним практически каждый день общаюсь.

– Ну?

– Мне надо знать, кто это.

– Дурку звать поздно... Ладно, – согласился приятель. – Давай свои пароли.

Перезвонил Егор минут через пять, но за это время я уже успела сгрызть ногти по самые локти, разлить кофе и выкурить стыренную у брата сигарету. Прямо как в старые добрые времена.

– Некий Снегов А.В., – отчитался он. – Проживает в Москве. В последнее время переписывается с тобой с питерских айпишек. Тебе это имя что-то говорит или копать дальше? Вик? Ау, Дольная, с тобой всё в порядке?

– Не знаю, – прошептала я, разглядывая открытую на экране вкладку Википедии.

DJ Снежный (настоящее имя – Снегов Александр Викторович; род. 16 декабря 1984 года, Санкт Петербург, Россия) – российский музыкант и продюсер, один из ведущих мировых трансовых диджеев...

====== Глава 24 ======

– Мама, а дядя педик, да?

Звонкий данечкин голосок заставил меня поперхнуться утренним кофе и скоситься на Шеса. Авось не услышит? Судя по широко распахнувшимся глазам, услышал. И не только он. Все находившиеся в студии оторвались от своих дел и с интересом уставились на нас.

– Даня, – смущенно прошипела я, – ну что ты такое говоришь? Так нельзя.

– Так дядя педик? – гнул сын свою линию.

– Нет!

– А почему тогда у дяди глазки накрашены? – не сдавался он. – Олежек говорит, что глазки красят только девочки и педики.

Я убью брата. Честное слово, убью. Сколько раз просила следить за речью рядом с ребенком! Он же как губка – впитывает всё, что слышит, а то, чего не понимает, – с удвоенным энтузиазмом. И в какой такой ситуации, интересно, они вообще могли обсуждать подобную тему?

Не то, чтобы я была ханжой, но, по моему сугубо индивидуальному мнению, четыре года – это не тот возраст, когда ребенок должен открывать для себя мир гендера, сексуальной ориентации и отношений между полами. Всему свое время. Тем более, такие выражения. Я просто сгорала от стыда.

– Даня, это очень нехорошее слово. Так не говорят.

– А как говорят?

– Да никак не говорят! – начала я терять терпение.

Следящие за нами с неподдельным интересом рокеры уверенности не прибавляли. – Прекрати немедленно!

– Дядя, – отчаявшись, видимо, получить ответ от меня, сыночка прочапал к первоисточнику и дёрнул того за рукав. – Дядя, ты педик?

– Чего? – Шес всё ещё пребывал в шоке. – Ты хоть знаешь, что это значит, клоп?

– Конечно. Мне Олежек всё объяснил, – ох, кажется, у меня скоро станет на одного ближайшего родственника меньше. – Педики, это мальчики, которые одеваются как девочки.

– Наверное, можно и так сказать, – согласился Шес, – но некоторые дяди красят глаза просто так.

– Какие дяди? – тут же потребовало уточнений моё чудовище.

– Разные. Например, те, кто слушает рок. Ты знаешь, что такое рок?

– Да, – кивнул Даня и важно процитировал: – Это психоделическая какофония на основе классической партитуры, ошибочно принимаемая электоратом за направление в музыке.

– Чего?! – вот теперь челюсть уронил и Леголас. – Это тебе тоже твой Олежек сказал?

– Нет, это сказала мама, – сдал меня мелкий с потрохами, и пока я придумывала, как выкрутиться, ткнул пальчиком в эльфа. – Тогда ты педик!

– Это ещё почему? – опешил тот.

– Даня, – одновременно с ним вышел из ступора ударник и пошел по моему пути: – Нет такого слова!

– Потому что у тебя косички, как у девочки, – пояснил сыночка и повернулся к Шесу. – Это как жопа, да?

– Какая жопа? – не понял тот.

– Тц! – зашипел на него мелкий, прижимая пальчик к губам и косясь на меня. – Мама будет ругаться. Иди, я на ушко скажу, – и громко зашептал наклонившемуся мужчине: – Вот жопа, – тут он схватил себя за попку, – есть, а слова нету...

Господи, Раневская нервно курит в сторонке! Да что за муха укусила моего ребенка сегодня?

– Даня... – прошипела я, чувствуя, как начинаю заливаться краской.

– Да погоди ты, – сипло перебил Дэн и, вытирая слёзы, опустился перед ним на корточки. – Слово есть, ребёнок. Но другое. Понимаешь, есть такие дяди, которые дружат с другими дядями...

– И что? – тут же потребовали от него уточнений. – А тоже дружу с мальчиками. С Пашей, с Ленечкой, – морщил он лобик и загибал пальчики, решив, видимо, перечислить всех, – с Русиком...

– Ну... – рыжий почесал макушку. – Я не то имел в виду. Как с девочками дружат.

– За косички дергают?

– Да! – обрадовался Боровски. – За косички...

– Ага! – восторженно перебил Даня. – Значит есть косички! Значит этот дядя... – опять ткнул он в Леголаса.

– Э... – остановил его Дэн, бросая на меня беспомощный взгляд. А я что? Я ничего. Сам вызвался проводить четырёхлетнему ребёнку сексуальный ликбез! – Не обязательно за косички. Можно просто дружить.

– А зачем с девочками дружить? – опешил Даня. – Фу. Это же девчонки!