Дыхание земли

Роксана Гедеон

Сын смотрел на меня с нескрываемой обидой.

– А как же мне еще его называть?

– Говори так, как я. Я буду называть его «монсеньор».

– Почему?

– Так положено. Таковы правила приличия, пойми, милый!

– А почему его сыновья от другой женщины могут жить с ним, а я не могу? – произнес Жан.

– Потому что та, другая женщина – его жена, мой мальчик! – вымученно проговорила я. – А я ему не жена. Понимаешь?

– Угу, – сказал Жан. – Почему же тогда у вас появился я?

– Твой папа любил меня, вот почему.

– Почему же он женился не на тебе,

если любил?

– Жанно, ты невыносимый почемучка! – вскричала я, потеряв терпение. Сын спрашивал меня о том, чего я не могла и стыдилась ему рассказать. – Ты обещаешь мне вести себя хорошо?

– Ага! – пробормотал он в ответ.

К полудню шлюп начало качать. Разразилась гроза, и дождь глухо барабанил по деревянной палубе. Отец Медар не показывался. Кок принес нам завтрак, и мы поели. Пару раз я выходила на палубу, но едва порывы холодного ветра обвевали меня и мне в лицо целым снопом летели соленые брызги морской воды и дождя, я возвращалась обратно. Жан, устав от расспросов, уснул.

– We arrive in two hours,[Прибываем через два часа (англ.)] – донеслись до меня английские слова, и я их снова поняла.

Пора было собираться. Жан спал, я отгородилась от него ширмой. В каюте было зеркало: я разложила вокруг него свои саквояжи и коробочки.

…Теплым струящимся водопадом упали мне на спину шелковистые волосы. Я несколько раз встряхнула ими, проверяя, как искрятся они при свете фонаря, а потом взяла с углей щипцы. Сегодня я причешусь просто, но так, чтобы оставить свободным золотистый каскад локонов. Я разделила густые волосы на пробор, осторожно собрала их сзади и, чуть приподняв, скрепила на затылке – тяжелые сверкающие кудри, имеющие при тусклом свете почти платиново-медный оттенок, падали вдоль спины, открывая точеную линию шеи и нежные белые плечи.

Только маленькую каплю белладонны капнула я в глаза – и они засияли подобно драгоценным агатам. Черные ресницы казались неправдоподобно длинными, и когда я смотрела искоса, бросали стрельчатую тень на щеки. Ноздри у меня трепетали, цвет лица был такой нежно-золотистый, что я с презрением отвергла всякую пудру. Из зеркала на меня смотрела обаятельная черноглазая блондинка с необыкновенной красоты лицом.

– А есть ли на свете женщина милее меня? – прошептала я улыбаясь. Да и вообще я вся словно светилась изнутри.

Я была затянута в узкое платье из дорогого черного бархата, подчеркивавшего изящные линии полной груди и тонкой талии; платье было отделано серебристо-серым галуном и вышивкой, с воротником и манжетами из тонкого белого сукна, обшитого серебристыми кружевами. Это было дорожное платье, к которому полагалась лишь нитка белого жемчуга. Но из всего этого я с тайным удовольствием заключила, что граф д'Артуа помнит все: и мои вкусы, и любимые силуэты, и даже меня саму…

Надев серую фетровую шляпу с темной вуалью, я принялась будить сына. Для него тоже полагался полный костюм версальского щеголя: шелковые чулки, светлые панталоны, батистовая рубашка с галстуком цвета чайной розы, молочно-белый жилет и серый камзол, отделанный золотистыми кружевами. Были даже башмаки с пряжками и шляпа – все для мальчика его возраста.

Я аккуратно причесала густые черные волосы Жанно.

– Ты готов, – сказала я, целуя его в лоб. – И ты так хорошо выглядишь, Жан. Дед гордился бы тобой.

Он, в свою очередь, смотрел на меня с восхищением.

– Ты… ты такая красивая, ма! Такая нарядная!

В конце концов мы оба рассмеялись.

И тут шум раздался за дверью. Я услышала английскую речь, которую не разобрала, потом кто-то сказал по-французски: «Благодарю вас, капитан!» После этого дверь без стука распахнулась, и к нам ввалился некий молодой человек.

Снимая шляпу, он воскликнул:

– Честь имею вас приветствовать, мадам!

Я попятилась, почувствовав внезапный ужас. Мне показалось, что передо мной стоит сам граф д'Артуа. Тот и в то же время не тот! Лет на пятнадцать моложе. Сходство было поразительное. Я смотрела на молодого человека и ничего не могла понять.

– Простите, – проговорила я, – кто вы такой?

– Герцог Ангулемский к вашим услугам, мадам.

Он был красив, строен, изящен – совсем как граф д'Артуа. Только мне необыкновенно трудно было поверить, что мой бывший любовник имеет такого сына. Графу д'Артуа самому-то только тридцать семь, а его сыну – двадцать один год!

– Принц послал меня обеспечить вам достойную встречу, мадам. С фанфарами и пушками вас, конечно, встречать не смогут, но хорошая шлюпка, дом и ужин вам обеспечены!

Быстро взглянув на Жана, герцог добавил:

– Отец ждет вас не дождется, принцесса.

На этот раз его голос прозвучал совсем тихо.

Я подумала, каково ему, законному сыну принца, ехать встречать чужую женщину, любовницу отца, соперницу матери. Для подобной ситуации он держался с отменными самообладанием и дружелюбием. Я не могла только понять жестокости принца. Зачем это было нужно – впутывать в дело молодого человека?

– Я готова следовать за вами, ваше высочество, – сказала я быстро.

– Шлюпка ждет вас.

Резко повернувшись на каблуках, юноша вышел.

– Он даже не заговорил со мной! – заметил Жанно.

– Ничего. Мы ведь едем к папе, не правда ли?

Я поспешно надела темный плащ, набросила на голову капюшон и, взяв сына за руку, твердым шагом вышла на палубу.

Море бурлило. Матросы, сидевшие на веслах, были мокры до нитки. Я порадовалась, что надела плащ: дождь лил как из ведра. Туман собрался над островом, окутал его непроницаемой пеленой. Лишь изредка, подходя очень близко, удавалось заметить огни английских кораблей, стоявших на рейде. Волны захлестывали шлюпку, и я только теперь, после многих часов пути, ощутила приступ морской болезни.

Для Жана это все было ново и необычно; вне себя от волнения и восторга, он разговаривал с матросами, а с герцогом вел себя так же сдержанно, как и он себя с ним.

– Долго ли отец вашего высочества собирается пробыть на Йе? – спросила я.

Герцог улыбнулся.

– Пожалуй, до тех пор, пока не решится высадиться на побережье. Если будет такая возможность.

– А кто еще сейчас на острове, кроме вас и принца?

– Епископ Дольский, граф де Шаретт и мой брат, сударыня.