Дыхание земли
Шрифт:
– Да, сударь, непременно, – проговорила я, потрясенная до глубины души.
Камердинер вывел меня из комнаты.
– Уезжайте лучше так, ваше сиятельство. Не тревожьте его.
– Неужели, – пробормотала я, – его никак нельзя вылечить?
– Он уже стар для этого, госпожа графиня. Да и вреда от него никому нет.
6
– Ты с ним уезжаешь, да? – спросил Жан.
Он еще не мог говорить в голос, только шепотом, но я видела, что дело идет на поправку. Он был смертельно бледный, похудевший, но ел хорошо и, казалось, не испытывал ни малейшего уныния.
– Милый, – сказала
– Ма, да ты чего оправдываешься?
Я смотрела на сына и вдруг поняла.
– А ведь это верно, малыш! Ты же не против, правда?
Жан кивнул с самым многозначительным видом.
– За меня ты не беспокойся, ма. Я вернусь в коллеж, так и быть. И я не буду ждать до лета, пока вернется господин герцог, чтобы научить меня ездить верхом. Марк – он все умеет, и он меня научит.
– Да, но все-таки не так, как мог бы герцог.
– Когда господин герцог вернется, я буду уже что-то уметь, вот и все.
Марк, сын Констанс, и мой сын подружились за какой-то месяц так крепко, что их теперь водой не разольешь. Я была рада этому. Жан так часто дрался со своими сверстниками, что я уже начала думать, что он слишком неуживчивый и вряд ли с кем-нибудь близко сойдется.
Я просунула одну руку под подушку, осторожно подтянула сына к себе и обняла, поражаясь, как в таком похудевшем ребенке может быть столько мыслей о верховой езде, о Марке… У меня защемило сердце. Жанно… Никого я не любила так, как его, и мысль о том, что я уеду, причинила мне в этот миг жестокую боль.
– Ты будешь помнить обо мне, правда, мой мальчик?
– Да. Только, пожалуйста, ма, не заставляй часто писать тебе письма! Я и так тебя люблю, ты же знаешь!
– Да. Знаю… Обещай, что не подведешь меня.
– А господин директор все равно будет на меня жаловаться, как бы я ни старался.
Улыбнувшись, я поцеловала его.
– Ну а ты все-таки постарайся. Мне это будет приятно.
Я вернулась от сына к себе в спальню, когда за окном была уже ночь, и сразу же отослала Маргариту. Мне никто не нужен был сегодня.
Я была уверена – по крайней мере, полагала, – что сегодня сюда придет Александр.
Долго я купалась в горячей воде, пахнущей ароматическими травами, и расчесывала волосы перед зеркалом до тех пор, пока они не стали ложиться единой золотистой волной и не начали искрить. На мне была белоснежная ночная рубашка, сверху я накинула прозрачный шелковый пеньюар и легла в постель. Тихо потрескивали свечи в изящном бра. Я открыла первую страницу романа аббата Прево и начала читать.
Роман мне был уже знаком, а мысли мои были рассеянны. Книгу я держала в руках лишь затем, чтобы успокоиться. Мне это долго не удавалось; я постоянно слышала, как тикают часы на камине, и физически ощущала бег времени. Ничего не происходило. Мало-помалу я стала читать и невольно увлеклась; но, когда я дошла до страницы, где Манон впервые изменяет своему возлюбленному, раздался бой часов. Вздрогнув, я взглянула на камин: была полночь.
Он не приходил… Отложив роман, я откинулась на спину, коснулась рукой волос и задумалась.
А появится ли он? Я уже склонялась к мысли, что нет. Если я поняла правильно то, что произошло у конюшен, и если бы герцог действительно хотел меня, не было ни малейшей причины откладывать все это до полуночи. А то и на более
Теперешнее его поведение нельзя объяснить ничем. Раньше можно было думать, что я его не привлекаю, но теперь я знала, что это не так. И тогда я впервые подумала: может быть, с ним что-то не в порядке?
Со страхом и ужасом я сразу же отвергла подобную мысль. Гариб многое о нем рассказывал, говорил о его немалом любовном опыте. А Изабелла? Она была восхищена им как любовником. К тому же разве стал бы Александр предлагать мне свадебное путешествие, если бы с ним было что-то не так? Свадебное путешествие предполагает не одно лишь путешествие в буквальном смысле. Кроме того, это было бы очень несправедливо для нас обоих, если бы моя мысль оказалась верной! Мы не заслужили такого.
Я услышала, как за окном начался дождь. Словно в противовес дню, который прошел так легко и радостно для меня, сейчас я чувствовала грусть и тоску. И это одиночество – оно поистине невыносимо… Почему я не имею права видеть рядом Александра? Почему, по каким таким причинам он заставляет меня изнывать в одиночестве среди этой роскоши, которая имеет значение лишь тогда, когда доставляет радость, на этой постели, которая кажется уютной лишь в том случае, когда рядом есть родной, близкий, единственный на свете человек, тепло которого хочется ощущать? Невольная неприязнь зашевелилась у меня в душе. Что это со стороны герцога – месть? Он мстит мне за то, что я так долго его отвергала, не понимала, мучила? О, после сегодняшнего нашего взаимопонимания такое поведение было бы слишком лицемерным!
Словом, уж в который раз я не знала, что думать и на что надеяться. Надо дожидаться отъезда – тогда уж все непременно выяснится.
Утром я проснулась от осторожных шагов Маргариты.
– Ну? – спросила она многозначительно.
Я с иронией покачала головой.
– Нет… Его не было. Еще два таких дня, и я пойму, что никогда его не дождусь.
Маргарита, уже давно разрывавшаяся между своей симпатией к Александру и любовью ко мне, явно не знала, что сказать.
7
Пытаясь сдержать слезы, я еще раз прижала к себе Изабеллу и Веронику. Эти барышни, которым шел второй год, в отличие от меня разлукой вовсе не были опечалены. Скорее всего, они не очень-то задумывались над тем, что происходит.
– Эх вы! – сказала я им с укоризной. – Растите побыстрее, чтобы, когда я вернусь, вы уже не были такими глупенькими!
Изабелла делала вид, что не слышит, потрясая своей погремушкой. А Вероника, моя тихая спокойная Вероника, ползавшая на полу в поисках спрятанной Бель игрушки, вдруг поднялась на ножки, уцепилась рукой за мое платье и, своевольно подтянув меня к себе, крепко обняла, уткнувшись личиком в мои колени.
– Ах ты мой ангел! Как жаль, что нельзя тебе поехать с нами!
Они так вырастут за время моего отсутствия, что я их, пожалуй, и не узнаю. Мои дочери… Я еще раз потрепала их по шелковистым золотым кудряшкам – точь-в-точь таким, какие были у меня в детстве; в этот миг меня снова позвали, и я поняла, что уже пора.
Я наспех набросила накидку, поправила изящную шляпу на голове. В доме царила суматоха, вызванная столь неожиданным и поспешным отъездом. Вчера целый день Александр был занят тем, что передавал Полю Алэну дела по управлению поместьем. Со времени свидания у конюшен я с мужем почти не разговаривала.