Дылда
Шрифт:
Почти сразу после свадьбы Мария Евграфовна заговорила о квартире для своей дочери Надежды. Та жила в Подмосковье, но уже давно мечтала перебраться в Москву.
– Чего же ты жмёшься? Всё равно со мной живёшь, уступи деньги ребёнку. Пусть живёт в нормальных условиях, ты же на всём готовом, чего тебе ещё надо?
Старик сначала отказывался, но по мере того, как Мария Евграфовна настаивала всё в более резких тонах, он отступал. В один прекрасный день он перевёл деньги, вырученные с продажи своего дома, на сберкнижку Надежды, и та купила себе квартиру в Москве.
Надежда с мужем стали чаще приезжать в дом
Времени заниматься садом и любимым хозяйством у него было немного. Мария Евграфовна, кажется, только тем и занималась, что расписывала график старика. Она решила завести курочек и кроликов, но и заниматься ими – кормить и ухаживать – должен был старик. При этом, пока он работал в саду, его часто забывали пригласить на обед или на ужин.
Татьяна получила письмо от отца. Её удивил обратный адрес – он был ей совершенно незнаком. Она вскрыла конверт и стала читать. Отец писал о женитьбе, но не о чьей-то, а о своей. Мария Евграфовна – так звали новую супругу отца. Странно, подумала Татьяна, впервые слышу об этой Марии Евграфовне… Да хоть бы и впервые, только почему же отец даже на свадьбу не пригласил?
Письмо заканчивалось пожеланиями здоровья и всего наилучшего. Татьяна несколько раз перечитала письмо. Она никогда не получала таких коротких писем от отца. Обычно он всегда первым делом расспрашивал о внуке, приглашал в гости, писал стихи на открытках и вкладывал в конверт… А сейчас она даже не получила приглашения приехать. Хотя она всё-таки испытывала радость за отца. Возможно, ему действительно тяжело хозяйничать одному, да и непривычно ему жить в одиночку.
Она написала ответное письмо, в котором искренне поздравила отца и его новую жену с таким прекрасным событием. Одновременно сообщила, что этим летом сын поедет в лагерь, неподалёку от Туапсе, а она к однокурснице, которая живёт как раз в том районе. Возможно, она сможет и в гости заехать. Татьяна специально добавила «возможно», поскольку в письме отца не было приглашения.
В день отъезда Татьяна дала телеграмму на имя отца, сообщила дату и время приезда, номер поезда и вагона. Но на перроне её никто не встретил. Она с сыном немного постояла, подождала, но это не было похоже на опоздание – отец не приехал её встречать.
Татьяна взяла такси, назвала адрес – Гагарина, 42. Она была преподавателем музыки и имела прекрасный слух, но что ей пробурчала насупленная женщина, когда она постучала в калитку дома под номером 42, Татьяна не разобрала.
Дочь удивилась, не увидев отца сразу. Его она увидела только через несколько минут, когда он вышел из-за угла дома в рабочей одежде. Он тепло встретил её и был искренне рад её приезду. Женщина, которая, по-видимому, и была новой супругой отца, ушла в дом и больше не появлялась. Отец не мог насмотреться на дочь.
– Танечка, любимая, извини меня, пожалуйста, не смог я тебя встретить, слишком дел по хозяйству
Татьяна очень удивилась тому, как переменился её отец. Брови его были подняты, словно он был чем-то расстроен, во лбу виднелась глубокая морщина, а глаза постоянно бегали от дочери к двери дома, куда ушла женщина.
Наконец, отец провёл Татьяну с внуком в дом.
– Машенька, это моя дочка. Она приехала не одна, а с внуком Сашенькой, – начал он говорить, обращаясь к Марии Евграфовне.
Та лишь насупленно смотрела на гостей. Татьяне стало неловко. Хотя и её отцу, хозяину дома, похоже, тоже было неловко.
Повисла небольшая пауза.
– Машенька, Таню… В большую комнату?
– Пусть, – только и сказала Мария Евграфовна.
Отец обрадовался и стал показывать ей комнату. Он помог донести вещи, поболтал с внуком, а Татьяна попросила разрешения воспользоваться душем. Отец почти бегом побежал впереди Татьяны, чтобы проводить её в ванную. Мальчик остался один в комнате. Он редко бывал в деревне, поэтому его заинтересовало старинное трюмо, мебель из чистого дерева, он прошёл к окну, чтобы потрогать на ощупь толстые шёлковые занавески, но внезапно в комнату прошла Мария Евграфовна. Она не заметила Сашу, а Саша, испугавшись, решил, что лучше бы на глаза не попадаться, поэтому спрятался за занавеской. Он увидел, как Мария Евграфовна медленно подошла к трюмо, посмотрелась в зеркало. Ухмыльнувшись своему отражению, она быстро открыла ящик, достала кольцо с красным камушком, надела, затем сняла и незаметно спрятала кольцо в карман.
Татьяна прошла в ванную комнату. Только она хотела включить воду, как услышала разговор за окном. С её идеальным слухом она услышала каждое слово.
– Машенька, ну что, петушка зарубить? – мягко спрашивал Иван Дмитриевич.
– Ещё чего удумал, петушка ему, во! – сердито отозвалась Мария Евграфовна.
– Как же, Машенька, неудобно, дочка приехала, давай, я сам всё сделаю.
– Пусть сами и делают: идут на базар, приносят, готовят. Я их кормить не стану.
– Ну, Машенька, как же так, когда твоя дочь приезжает, мы же…
– Это моя дочь приезжает ко мне! А этих я не приглашала! Припёрлись сюда… Буду я ещё их кормить… Значит так – я иду к Петровне, долго там буду. А ты сам их обхаживай, но только чтобы с грядок ничего не рвал! Пускай сами прутся на базар и покупают всё, что заблагорассудится!
– Маша, но у меня денег нет, моя же пенсия на твою книжку приходит, ты забыла?
– Ещё чего! Пусть на свои деньги покупают!
Татьяна не верила своим ушам… Её отец не успел жениться, а уже просит свои же деньги у новой жены, терпит оскорбления и унижения. Что могло произойти за такое короткое время с этим человеком?
– Следи за курами, чтобы накормлены были, а кроликам сырой травы не давай – пускай провянет. Козу подои, но молоко им не давай, понял? – говорила Мария Евграфовна уходя.
– Маша, чем же мне их угостить?
– Ничем, что купят сами, то и пусть едят, – Мария Евграфовна ушла.
Татьяна не собиралась мыть голову, но после всего услышанного, она открыла холодную воду и стала поливать себе на голову. Ей стало жалко отца, ведь он не заслуживает к себе такого отношения. Только почему же он терпит эту Марию Евграфовну? Почему он не хочет поставить её на место?