Дылда
Шрифт:
Вдруг он почувствовал, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то прошёл к его постели и присел на край. Серафим понял, что это отец. Ему хотелось обернуться и взглянуть на отца, но он почему-то боялся. Он закрыл глаза и сделал вид, что спит. Отец молча сидел, но Серафим слышал, как тот дышал. Вдруг он почувствовал, что отец поправляет ему одеяло. Серафим сел на кровати и обнял отца. Отец крепко прижал к себе сына.
Они сидели так несколько минут, пока отец не похлопал Серафима по спине и не сказал:
– Ну полно, тебе спать пора уже давно.
…
… В августе месяце отец взялся за ремонт дома. За годы войны крыша изрядно износилась, поэтому отец решил начать с неё. Летом Серафим почти каждое утро бегал с сестрой на речку купаться – так было и в тот день. В последний раз он видел отца, взбиравшегося по лестнице на крышу. Он помахал ему рукой, тот тоже сделал жест прощания, подняв правую руку с открытой ладонью высоко над головой.
Серафим вернулся, когда отца уже увезли. Ему сначала сказали, что отцу просто стало нехорошо. Но на самом деле к тому времени его уже не было.
Уже позже он узнал, что отец, спускаясь с лестницы, оступился и упал. Высота была совсем небольшая, отец бы даже не ушибся, но упал он так, что осколок, оставшийся в нём с войны, пришёл в движение. Носил он его под сердцем с первого ранения. Тогда в госпитале не решились делать операцию, опасались, что прямо на месте скончается… Осколок задел сердце, когда отец упал, поэтому никакая скорая помощь помочь была не в силах…
Серафим остался без отца. Времена эти были тяжёлые, впереди юг России ожидала одна из самых жестоких голодовок 1946-47 гг. Есть было практически нечего. Люди, как могли, старались выживать, многие, кто пережили всю войну, в мирное время погибли из-за того, что было нечего есть… И вновь Василий Васильевич стал чаще появляться и, как в военные годы, приносить матери небольшие свёртки.
Он приходил раз в неделю, приносил матери продукты и отдавал свои карточки. Мать отказывалась от карточек, благодарила его от всего сердца, но он обыкновенно говорил, что ей они нужнее.
– Думай о своих, Полина, и помни о себе, – повторял он.
Серафим с детства осознал, что если бы Василий Васильевич не помогал бы им тогда, они не пережили бы голодовки, поэтому он всегда с благодарностью относился к нему.
Как-то раз Василий Васильевич пропал. Он не посещал семью Серафима уже две недели. Мать забеспокоилась и решилась его проведать. Она взяла с собой Серафима, и они пошли на заброшенный хутор, где жил Василий Васильевич. Говорят, в голод 1933-его все жители этого хутора погибали не только от голода, но и от неведомой болезни, поэтому там никто не жил, кроме него. За это Василия Васильевича и прозвали в округе Отшельником.
Беспокойства матери оправдались. Они нашли Отшельника
– Спасибо тебе, Полина, – сказал он.
– Что случилось, Василий Васильевич? – с беспокойством спросила мать.
– Дезертиры, здоровые ребята… Продукты искали, забрали всё, что было. Сказали… Что и дальше будут приходить. Но у меня на этот случай всегда припрятаны запасы…
Василий Васильевич с трудом поднялся, хромая подошёл к двери и из потайного погреба в полу вытащил вяленую рыбу.
– Пожуйте пока, – сказал он, а сам вышел.
Он вернулся через полчаса, держа в руках огромную рыбину. Такой Серафим отродясь не видел.
– Почистишь, Полина? – спросил Василий Васильевич.
Мать почистила рыбу, вместе с Отшельником они сварили уху.
– Тяжёлые времена, Полина, таких я ещё не видывал, – сказал Отшельник за обедом.
– Что делать, Василий Васильевич, всем сейчас трудно, – тихо сказала мать.
– Знаешь что, Полина, пусти сына ко мне на житьё. Вам сытнее будет, и парня заодно научу, как себе обед добыть.
Мать с грустью посмотрела на Серафима. Она прекрасно понимала, что теперь это единственный выход. По карточкам уже почти ничего не выдавали, даже у спекулянтов нечего было покупать…
Серафим на целый год переселился к Отшельнику, приходил домой лишь раз в неделю вместе с Василием Васильевичем, который всегда брал с собой неизменный свёрток…
…Серафим заварил себе ещё кофе. Он сел и посмотрел на сад. Уже совсем рассвело, он мог видеть каждую травинку. Сад этот сильно изменился после смерти его жены много лет назад. Он вспомнил, как в саду везде росли цветы – жена с дочерью были большие любительницы. Серафим мечтал о газоне, а они всё красоту свою выращивали. Подчас он даже злился – ему хотелось пользоваться техникой: газонокосилкой, электрокультиватором, но только он собирался пропахать какой-нибудь участок, как буквально на глазах перед ним вырастала клумба с очередными заморскими цветами. Поэтому ему всегда приходилось работать вручную. Сейчас жены уже нет, и сад его постепенно превращается в газон, о котором он когда-то мечтал…
Серафим задумался… Всё его детство связано с этим загадочным человеком – Василием Васильевичем. Как много он бы сейчас хотел спросить у него! Но время давно ушло, и сейчас ему остаётся только вспоминать о нём. Вспоминать то, что слышал от него самого, вспоминать то, что рассказывали о нём другие, вспоминать то, о чём сам позднее догадался…
… В 1948 году Серафим пошёл в первый класс. Самые страшные годы остались позади, и он вновь жил дома. Страна уже почти оклемалась от военных и голодных лет. Все вокруг думали только о будущем. Но Серафим не забыл Отшельника и часто наведывался к нему после уроков.