Дым и тени
Шрифт:
Болтовню как будто выключили.
— Внимание!
В последний миг констебль Элсон успел ухватиться за вешалку и удержаться на ногах, завершая свой случайный танец с истрепанным старомодным бальным платьем.
— По-моему, это нарушение техники пожарной безопасности, — пробормотал он, выпутываясь из бедной серой тафты, обмотавшейся вокруг ног.
— Уверяю вас, констебль, с этим все в порядке.
— Тут просто негде развернуться.
Элсон сделал шаг назад. Рукоять дешевой поддельной сабли ткнула его в зад. Он прыгнул вперед и чуть снова не запутался
— Тут есть проход, хотя и узкий. Начальник пожарной охраны дал добро.
У начальника пожарной охраны был сын, стремящийся сделать карьеру на телевидении, но Чи-Би не видел смысла упоминать об этом.
— Вход в звуковой павильон находится чуть дальше.
Вообще-то до двери оставалась всего пара дюжин шагов, но заметить ее можно было, только завернув за угол и пройдя мимо стойки с белыми костюмами спецзащиты. Раньше они использовались в другом сериале, но тот закрылся. Чи-Би купил их по дешевке и велел сценаристам как-нибудь задействовать. Пока поступали отнюдь не звездные идеи, но Бейн знал, что рано или поздно один из обитателей загона придумает что-нибудь полезное. Ведь бесконечное множество обезьян способно написать «Гамлета»… [64]
64
Имеется в виду следующая теория: если посадить бесконечное множество обезьян за пишущие машинки, то одна из них, наобум колотя по клавишам, рано или поздно наберет текст «Гамлета».
Босс взялся за ручку двери, когда прозвенел звонок и загорелся красный свет.
— Почему мы остановились?
— Камеры работают, — ответил Бейн, слегка повернув голову к констеблю Данверс. — Придется подождать.
— Долго?
— Пока режиссер не решит, что снял все, — пожал плечами Чи-Би.
— Джек!..
Данверс повернулась к партнеру. Тот покачал головой:
— Нет. Мне надо осмотреть павильон звукозаписи и снова перемолвиться словечком с мистером Фостером.
— Мы могли бы сюда вернуться.
Элсон скрестил руки на груди.
— Мы уже здесь.
Он истолковал выражение лица коллеги как: «Ты не был бы и наполовину таким одержимым, если бы речь шла не о телевидении». Наверное, она была права. Телевидение, пребывающее в домах двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, оставалось загадкой. Если к ней добавить еще одну, то против такого никто не сможет устоять. Хотя шансы, что он действительно что-то раскопает, были скудными. Элсон не стоял бы сейчас здесь в ожидании, пока его впустят в павильон звукозаписи, если бы Чи-Би считал по-другому.
Топот бегущих ног — кто-то мчался между костюмами — заставил всю троицу повернуться в ту сторону, откуда они пришли.
Арра с бейсбольной битой в руках споткнулась, остановилась возле костюмов спецзащиты и уставилась на красный свет, горящий над дверью.
«Проклятье! Если бы Чи-Би был один, то я рискнула бы уболтать его и прорваться в павильон. Но когда рядом с боссом незнакомцы…
Усыпи их! Потом ты сможешь сказать, что произошла утечка газа!»
— Какие-то проблемы, Арра?
«Время действовать! Кстати, сейчас одиннадцать шестнадцать. Все равно уже поздно. Тони остался
Арра опустила биту.
— Нет. Никаких проблем.
— Арра Пелиндрейк? — поинтересовался светловолосый мужчина, сделав шаг вперед. — Я констебль Джек Элсон из королевской канадской конной полиции. Поскольку мы все равно здесь ждем, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
На лице Чи-Би, стоящего за спиной копа, было написано то же самое.
Лампа находилась на месте. За ней был натянут тонкий белый экран, мешающий свету просочиться на съемочную площадку. Тони оставалось лишь повернуть выключатель на лампе. Главный осветитель уже подсоединил ее к панели и коротко, доступно растолковал парню, что засунет ему в задницу штатив, если тот приблизится к панели.
«Да. Все идет чудесно».
Тони видел спецвыпуск или какой-то триллер — он уже подзабыл подробности — о парне, атаковавшем людей с помощью вибрации, пока у них не вытекали глаза. Это неплохо описывало его теперешние ощущения. Ему казалось, что с ним происходило то же самое.
Явно пора было включить последнюю надежду человечества.
«Роль героя сыграет угольная дуговая лампа».
Тони протянул руку к выключателю, и его тень взметнулась вверх по ногам.
Он успел откинуть голову, но напрасно. Темнота нанесла удар, вошла в него, и юноша потерял контроль над собой.
«Утром я попыталась найти последнюю тень. Она на студии».
«Черт! Черт! Черт! Она во мне!»
Вот только эта мерзость была не в нем. Клякса пряталась в его тени.
«Давно ли?»
Потом открылись ворота, и он пошел, вернее, его повели прямо под них.
«Опять дежавю».
Тень всего лишь отпихнула его сознание в сторону. Тони больше не был один в своей голове. Генри мог бы его освободить, просто поманив пальцем, но вампира здесь не было. Да и Арры тоже. Только он и тень.
«Эй! Если ты вернешься, то погибнешь. Ты это знаешь. Тебе вовсе не обязательно умирать!»
Ответа не было. Время истекало. Тони почувствовал, как пристально наблюдал за ним тот, кто находился по другую сторону ворот, ощутил какую-то тягу, заметил, как тень начала отделяться.
Тогда он потянулся и схватил ее. Не физически, конечно. Реально Фостер стоял посередине съемочной площадки как полный идиот.
Он ухватил самое понятие тени.
Контакт.
У всех есть темные воспоминания, от которых нельзя очиститься. Бессонными ночами они выползают из потаенных уголков памяти, устраиваются на краю сознания и начинают тебя глодать.
Счастливчики вспоминали то, что читали в газетах или видели по телевизору, жестокости, не затронувшие лично их, но все равно причиняющие боль. Люди, живущие без гарантии свободы и справедливости, имели более темные воспоминания, часто четко вписывавшиеся в карту воспаленных физических шрамов. Однажды Тони видел, как древний египетский маг высосал жизнь из ребенка, а родители малыша продолжали идти, не подозревая, что их ребенок мертв.
Тени были частью своего Повелителя, темными воспоминаниями о мире, в котором эти родители благодарили бы богов за то, что их ребенок упокоился.