Дым и зеркала

Кузнецова Дарья Андреевна

Тахир Хмер-ай-Моран

За высокими узкими окнами занимался рассвет. Я лежал, бездумно разглядывая потолок, осторожно перебирал рассыпавшиеся по моей груди рыжие кудрявые пряди и думал.

Вернее, пытался прийти в себя. Потому что не положено Целителю испытывать обуревавшие меня чувства, совсем не положено. И лезть в политику тоже не положено, Ньяна, как надоела мне эта политика! Богиня милосердная, дай мне, глупому, сил выдержать всё это! Выдержать, я сказал, а не идти убивать всех без разбора!

Но Дом Иллюзий, похоже, прогнил куда сильнее, чем виделось мне со стороны. Ожидал, что они

просто обленились, привыкли к роскоши, увлеклись своими «домашними» интригами. А они, значит, вот как. Считают себя богами в Доме, считают, что Иллюзии принадлежат им, и именно они могут решать, кто и чего достоин. Камни считают своей собственностью, людей, особенно несогласных, — бесправным скотом.

Не удивительно, что Лейла бежит от этого Дома, как от разъярённого Странника. Ничего хорошего не может быть в доме, где отец способен изнасиловать малолетнюю дочь. Впрочем, Владыки Иллюзий уже давно не отцы для учеников и младших членов Дома. Я даже не знаю, как их теперь называть!

Волевым усилием я заставил себя разжать судорожно стиснутые кулаки. Внутри клокотала злость. Хорошо, малышка ещё спит.

Юнус Амар-ай-Шрус, стало быть.

Прикрыв глаза, я воскресил в памяти образ этого человека, и лишь неодобрительно поморщился. Да, в лицедействе они достигли поистине замечательных высот. И мысли не может возникнуть, насколько гнилое нутро у этого человека! Обаятельный, терпеливый, умный, добродушный, с чувством юмора и без снисходительности к младшим, эдакий настоящий учитель, наставник.

Лицемерная грязная тварь!

Но это следствие. А начало…

Травмирующих событий в жизни Лейлы обнаружилось два. И первое из них не только имело отношение к её личности и психике, но заставляло крепко задуматься.

Я вспомнил мать девочки. Сейчас, стоило посмотреть на неё в воспоминаниях Лейлы, я даже удивился, как не отметил сходства сразу. Молодая и упрямая девчонка из глуши, которой с её талантами и волей пророчили большое будущее, вдруг с шумным скандалом покинула Дом, прекратила практику и выскочила замуж. Правда, за кого, я не помнил, и человека этого по воспоминаниям девочки не узнал.

Вопросов было несколько.

Зачем убивать женщину, которая просто ушла из Дома Иллюзий? Это ведь не единичный случай, такое редко, но бывает. Причём убивать с такой нечеловеческой жестокостью! Ладно, положим, последнее — просто следствие извращённого воображения конкретного исполнителя. Но убивать-то зачем?! Или — за что?

Как получилось замять это происшествие? Ведь не рядовой случай, а сыскари всё-таки не даром едят свой хлеб. А здесь, такое ощущение, что и не искали. Значит, удалось как-то скрыть сам факт преступления.

Почему Лейла до сих пор не в курсе, кто её родители? Неужели во всём Доме Иллюзий никто не удивился такой силе девочки, которая по всем законам не могла появиться в первом поколении? И никто не вспомнил о матери малышки, которую знали, у которой, может быть, в Доме остались друзья! Это ведь тоже неспроста, не могли все вокруг забыть о существовании Базилы в одно мгновение! Если только кто-то не совершил вот такое… чудо.

Почему, узнав, что Лейла выжила, никто не заинтересовался ей, как единственной живой свидетельницей гибели четырёх человек? Базилы, её родителей (а её отец ведь тоже был Иллюзионистом, пусть и слабеньким) и мужа. Впрочем… если убийца был уверен, что предусмотрел всё, что весь мир не вспомнит о Базиле

с её семьёй, зачем было суетиться? И почему, интересно, я помню эту девочку, если все должны были забыть?

Был большой соблазн не дать Лейле вспомнить, или подкорректировать её воспоминания, хоть немного. Но я не поддался; очень не хотелось врать этой малышке, которая и так уже увязла как бабочка в тенетах чужой лжи. Поэтому пробуждения её я ждал с настороженностью и заранее пытался подобрать слова утешения.

Лейла

Когда я просыпаюсь утром, разум обычно включается сразу. Я не могу припомнить случая, чтобы по пробуждении я не сумела бы вспомнить, что происходило вчера, и сообразить, где я сейчас нахожусь. Сегодня, пожалуй, было первое утро в моей жизни, когда это свойство собственного организма совершенно не радовало.

Тар молча лежал рядом, медленно поглаживая меня по голове.

— Они все мне врали, — наконец, сумела я хоть что-то сказать. — Даже Пир. Говорили, что меня младенцем подкинули к дверям Дома Иллюзий. Зачем?

— Не знаю, — тихо вздохнул Тар. — Может быть, считали, что так тебе будет спокойнее.

— И ты согласен?

— Нет, — отозвался Тахир. — Но это вопрос мировоззрения. Я считаю, что человек не должен прятаться от проблем, даже если это ребёнок. Потому что если от них прятаться, они в конце концов соберутся толпой и нагонят все разом. Мало кто со мной согласен.

— Но почему… — я запнулась, потому что к горлу подкатил комок. Но Целитель понял и так.

— Почему их не искали? Почему не нашли убийц? Почему никто даже не вспомнил о твоей матери, которую в Доме Иллюзий знали многие? Не знаю. И мне очень это не нравится.

— Может быть, стоит рассказать всё господину подполковнику?

— Кому? — озадаченно уточнил Целитель. — А, Дагору?! Да, конечно, надо. Я с ним сам поговорю. С проблемами надо встречаться лицом к лицу, но начинать лучше постепенно. Почему-то мне кажется, что ты ещё не готова обсуждать всё вслух, тем более — с этим бестолковым Разрушителем, — усмехнулся он.

— Спасибо. За всё, — тихо выдохнула я. — А почему бестолковым? Ты же говорил, что он умница, — поинтересовалась я, старательно отвлекая себя от неприятностей.

— Да он умный, но… такой дурак! — весело фыркнул Тахир. — Не волнуйся, тебе ещё предстоит на собственном примере убедиться. Разрушители, что бы они сами ни думали по этому поводу, принадлежат к тому же виду, что и прочие люди, и не так уж кардинально отличаются. Изначально они имеют нормальные эмоциональные реакции, как и все дети, но потом… как бы это объяснить понятнее? Они слишком неадекватно реагируют на свои эмоции. Точнее, наоборот, слишком адекватно. Чувства мешают холодной рассудочности, и все Разрушители проходят в своей жизни стадию подавления этих самых чувств. Некоторые доходят до того, что действительно лишаются способности испытывать эмоции, но в большинстве своём они ведут себя примерно так же, как, например, ты. Не прячут подлинные переживания за иллюзиями, но тоже отодвигают их в сторону, глушат и относятся к ним с определённой настороженностью и даже неодобрением. То есть, даже чувствуя, продолжают руководствоваться разумом. В отношении Дагора, я, например, с трудом могу представить, что с ним нужно делать, чтобы спровоцировать спонтанную эмоциональную реакцию. Ну, разозлить, возможно; а вот что-то ещё…