Дым и зеркала
Шрифт:
— Верно.
«С этим я могу справиться. Это позволит мне не думать о Ли».
Чтобы потянуть время и привести мысли в порядок, Тони сделал глоток воды и чуть не выплюнул ее. Зев насыпал в бутылку сахара.
— Хорошо, — пробормотал парень и бросил на своего бывшего недовольный взгляд, четко говорящий: «Спасибо, что предупредил». — Зло долгое время было сосредоточено внизу. Может, оно осталась там даже без символов, само решило не распыляться. Эта сила явно была независима от Каулфилда, поэтому,
— Почему?
Зажегся свет. Оркестр заиграл «Ночь и день». В бальном зале мертвые начали танцевать.
— Потому что дом ее подкармливает, — ответил Тони и вздохнул, зная, что его все еще слышат. — Призраки пока что заперты здесь.
— Если зло больше не пытается добавить нас к своей коллекции, то нам надо просто сидеть тихо и выжидать.
Питер бросил сердитый взгляд на Мэйсона и Мауса, принявших самый вменяемый вид, на какой они только были способны.
Кейт ответила режиссеру тем же и сказала:
— До рассвета, должно быть, осталось немного времени.
— Наверное. — Отсутствие точных сведений заставляло Тони слегка нервничать.
«Интересно, Генри до сих пор снаружи?»
— Они — не наша забота, умерли много лет назад, — проговорила Кейт.
Тони лишь через мгновение сообразил, кто такие «они», и это заставило его переключиться на проблемы внутри дома. За четыреста пятьдесят с лишним лет — а последние годы были весьма причудливыми — Генри мог запомнить, когда пора прятаться от солнца.
— Бренда, Хартли и Том тоже заперты в доме.
— Знаешь, нам это известно только с твоих слов, — заявил режиссер.
— И с моих! — Брианна скрестила руки на груди, всем своим видом бросая Питеру вызов. — Я с ней танцевала!
— Ладно. — Он нетерпеливо вздохнул. — Бренда, Хартли и Том тоже заперты в доме.
— Да и Карл все еще плачет. Я его слышу, — сказала девчонка.
Когда Брианна прижалась к его боку, Тони почувствовал, как что-то смялось в его кармане. Это была фотография Карла и его матери.
— Я тоже слышу его, — подтвердил Фостер.
Он вытащил снимок и протянул его Эми. То, что фото несколько раз окунали в ледяную воду, не улучшило его вида, но все еще до боли было ясно, что… кто на ней изображен.
— Итак, у нас тут три призрака. — Эми не прибавила: «Так-то вот!» — но это ясно слышалось, когда она молча передала изображение Питеру.
Тот мгновение изучал фото, потом поднял взгляд, понял, что все ожидают его слов, снова вздохнул и сказал:
— Прекрасно. Значит, их три. — Он в упор посмотрел на Тони. — Что нам делать?
— Не знаю.
— Вот как! — Питер поднял руки. — Это еще лучше. Кто-нибудь знает?
Похоже, никто не знал.
Тони посмотрел
— В дневнике сказано, что Каулфилд использовал своего сына Ричарда, чтобы связаться с силой. Дух мальчишки обитает в ванной комнате главных покоев.
— Ты собираешься что-то предпринять, опираясь на эти факты? — спросила Эми, вглядываясь в лицо пария. — Или просто повторяешь наобум кусочки информации?
— У Ричарда нет «повторного показа». У всех остальных духов есть, — продолжал Тони, когда все, кого он мог видеть, быстро превратились из озадаченных в полностью сбитых с толку. — Даже Стивен и Касси продолжают невольно повторять сцену своей смерти, хотя остальное время они в здравом уме и твердой памяти. Ричард этого не делает. Он всегда в ванной. Даже Мэйсон осознавал его присутствие.
— Эй! — Последние слова Фостера привлекли внимание актера. — Что ты имеешь в виду — «даже Мэйсон»?
— Он хотел сказать, что обычно ты слишком умен, чтобы оказаться впутанным во всякую сверхъестественную чушь, — вкрадчиво вмешался Питер.
— Ага.
Эми ткнула Тони в ногу и посоветовала:
— Переходи к делу.
— Ричард Каулфилд — ключ.
Мгновение царило задумчивое молчание.
Потом Адам озвучил то, о чем гадали все:
— Ключ к чему?
— К тому, чтобы освободить призраков, уморить тварь голодом и позволить нам эвакуироваться.
Питер взял у Эми фотографию. То, как он смотрел на изображение, заставило Тони подумать, что у него, наверное, есть дети. Долгое время отдаленные всхлипывания мертвого ребенка были единственными звуками, которые слышались в кладовой дворецкого.
Наконец режиссер сунул фотографию в руку Тони, мотнул головой в сторону двери и сказал:
— Итак, чего ты ждешь? Иди поверни свой ключ.
«Правильно. Потому что это, конечно, моя работа — быть героем. Так решили все».
Левая рука Тони и то, к чему она прикреплялась, было почти бесполезным. Он мог только слегка пошевелить пальцами. Руку как будто кто-то освежевал, а потом щедро посыпал перцем. Волшебник или нет, Фостер был всего лишь ассистентом режиссера, а у подножия тотемного столба, как осадок, всегда скапливалась самая дерьмовая работа.
«Стоять больно. Дьявол, дышать тоже».
Тони медленно культивировал восхитительное чувство жалости к себе, когда в дверь, за которой он наслаждался им, врезался высокий голосок:
— Я пойду с тобой!
— Бри…
Она посмотрела на него снизу вверх и сказала очень медленно и многозначительно:
— Меня он не боится.
Но призрак мальчишки панически пугался отца, а Тони был мужчиной. Моложе Каулфилда, тоньше, да и пирсингов у него было больше, но все же…
— Хорошо. Конечно.