Дым и зеркала
Шрифт:
«Жертвы приходят в себя не сразу после собственной смерти.
Время еще есть».
— Пошли, Зев. — Музыкальный редактор зашагал вперед, Тони ухмыльнулся и спросил: — У тебя в штанах бутылка с распылителем или ты просто рад меня видеть?
Адам возвел глаза к потолку и сунул Маусу пять баксов, когда Зев отвел руку назад и коснулся бутылки, засунутой за пояс джинсов.
— А как насчет нас? — поинтересовался первый помощник режиссера. — Когда нам бежать на помощь?
— Узнаете, —
— Ты уверен?
— Это будет очевидно.
— Каким образом?
— Думаю, зазвучат вопли.
— Ладно. — Адам провел рукой по густым волосам, заставил их встопорщиться потными прядками и поинтересовался: — Слушай, если тварь сидит здесь так долго, почему ты думаешь, что мы ее победим?
«Пришла пора для последней, длинной, вдохновляющей речи», — решил помощник режиссера и заявил:
— Ба! Потому что мы хорошие парни. Зев, не мог бы ты открыть дверь? У меня заняты руки.
«Лампа в одной, топор в другой. Разумеется, этот инструмент никто не видит».
Зев явно принял решение не задавать вопросы и просто открыл подвальную дверь.
Когда Тони перешагнул через порог, он нахмурился и спросил:
— Что у тебя со щекой?
— Обожгло веревкой.
— Мне нужно знать, что именно случилось?
— Сомневаюсь. — Фостер подвинулся, когда Зев встал рядом с ним на верхней ступеньке. — Оставайся справа от меня, около лампы, — сказал он и добавил, когда они начали спускаться: — Помни важную вещь! Все, что слышит Ли, может… Блин!
Лицо Николаса появилось в темноте у подножия лестницы. На мгновение парню показалось, что оно парило в воздухе само по себе.
— Я уж начал думать, что ты к нам не вернешься, — заявил актер.
Тони пожал плечами и постарался притвориться, будто не нес с собой невидимый топор. Ему повезло, что Лито есть Каулфилд — тоже не видел эту штуковину. Фостер не был уверен в этом на сто процентов, но на топор никто не реагировал, поэтому парень предположил, что его оружие осталось незамеченным.
— Я же предупреждал! На то, чтобы их убедить, уйдет какое-то время.
— В чем именно? Такой вот вопрос. Привет, Зев.
— Ли!.. — отозвался музыкальный редактор.
— Нет, это не он! — прорычал парень.
— Почти. — Спутник Фостера прищурил зеленые глаза.
В прямом свете лампы его зрачки превратились в черные точки.
— Что ты здесь делаешь, Зев?
— Велика вероятность, что тебе, то есть твоему телу, понадобится небольшая помощь, чтобы выбраться, когда Тони закончит дело.
Зев взмахнул рукой. Этот жест подразумевал все, что могло включать в себя слово «дело».
— К тому же я не собираюсь позволить парню пройти через это одному. — Музыкальный
— Итак, ты пришел, чтобы подержать его за руку?
— За что угодно, лишь бы ему стало легче.
Ли изящно стряхнул с брюк кусочки грязи и заявил:
— Меня удивляет, насколько глубоко это время разъедено падением нравов. Извращения считаются нормальным поведением.
Тони слегка повернулся, ухмыльнулся и сказал:
— Ты никогда ни слова не говорил об извращениях.
— Не хотел тебя обнадеживать. — Зев философски пожал плечами. — На это у нас может не хватить времени.
— Согласен.
— Так оставайся с ним, если должен! — рявкнул Ли.
«Да будешь ты первым, кто падет!»
Наверно, это был самый ясный подтекст, который когда-либо слышал Тони. Учитывая среднюю громкость таковых, звучавших в течение ночи, это кое о чем говорило.
— Иди первым. — Фостер взмахнул лампой. — Встань так, чтобы я видел, что ты не напортачишь с телом Ли.
— Я ничего такого не сделаю!
— Портачить или пытаться. Что в лоб, что по лбу. Двигай.
Тут Николас круто повернулся и пошел через залитый подвал.
— С каких это пор ты цитируешь Гершвина? — прошептал Зев, когда они спустились к воде.
— Иногда мне нравится погружаться в стереотипы.
Вода вроде была теплее, чем раньше. Тони искренне надеялся на то, что она лишь казалась ему такой. Ноги у него и так уже давно промокли.
— А как насчет Гилберта и Салливана?
— Да ни в жизнь.
— Значит, ты не очень глубоко погрузился в стереотипы.
— Я должен оставаться самим собой.
Тварь как будто находилась теперь ближе к лестнице, чем раньше. Но Тони был почти уверен в том, что она не могла передвинуться и оставалась частью фундамента.
Когда Ли занял прежнее место около стены, Фостер сообразил, что у него заняты обе руки. Поэтому от зеркальца, лежащего в кармане, толку будет не больше, чем от телепрограммки за прошлую неделю.
— Отдай лампу своему другу. — Последнее слово монстра было пропитано отвращением. — Потом иди сюда и слейся с нами.
— Чувак, когда ты так говоришь, это звучит настолько грязно… — Тони жестом велел Зеву податься назад, прошлепал к колонне и повесил лампу на гвоздь. — Так меньше шансов на то, что она пострадает.
— «Чувак»? — скривил губы Ли. — У тебя странная манера выражаться.
— А у тебя будет время привыкнуть к ней.
Тони никогда бы не подумал, что будет скучать по плачу Карла, вернее, по его отсутствию, отмечающему начало очередного «повторного показа».
Ему надо было потянуть время, причем незаметно для твари.