Дым и железо

Кейн Рейчел

Вульф уселся обратно на свою койку и начал методично пересчитывать все, что могло оказаться полезным в этой пустой, навевающей депрессию камере.

Потому что скоро ему понадобится все возможное, чтобы выбраться отсюда.

Глава восьмая

Он проснулся во тьме, не понимая, где находится, и в первый миг потянулся, чтобы прикоснуться к спящему Санти, но наткнулся лишь на холодные камни. Воспоминания ударили его секундой позже вместе со зловонием этого места, и он

застонал, попытавшись уговорить себя снова уснуть. Лучше уж быть без сознания.

– О, да просыпайся ты, бесполезный кусок дерьма, – сказал голос, который не был похож на часть ночного кошмара… или был? Все в последнее время смешалось.

– Ты не настоящий, – пробубнил он и отвернулся к холодной каменной стене.

– Женщина в камере по соседству по имени… как ее имя, мальчишка?

– Ариана, сэр. Ариана Даскалакис, – сказал второй голос. – Бывший лейтенант библиотечного полка.

– Трагично, что такие таланты в наши темные дни пропадают. Что ж, Вульф, сядь и поговори со мной, или я прикажу пристрелить Даскалакис прямо сейчас.

Он сел. Теперь невозможно было не признать, что все это происходит по-настоящему. Вульф мог разглядеть лишь смутные очертания мужчины, стоящего по ту сторону решетки, однако понял, что это вовсе не призрак, пришедший по его душу. Шипящая лампа, горевшая в руке мужчины, отбрасывала бледный зеленоватый свет на них двоих, и Вульф вскинул руку, чтобы заслонить глаза, пока зрение не привыкнет. «Старею, – подумал он. – Несколько лет назад мне было достаточно просто пару раз моргнуть». Эта мысль принесла беспокойство. Видимо, стареть дальше ему будет не суждено.

– Руководитель Артифекса, – сказал он. – Полагаю, я должен был догадаться, что увижу вас. Вы никогда не упускаете шанс позлорадствовать.

– Ты и впрямь думаешь, что я здесь поэтому?

– Ну, сомневаюсь, что вы пришли, чтобы тихо меня убить во тьме ночи. Вы никогда не поступаете так милосердно.

Руководитель отдела Артифекс цинично ухмыльнулся.

– Ты мне никогда не нравился, это правда. Ты надменный, невыносимый задира, который считает, что имеет право творить, что вздумается, безнаказанно. Будучи столь талантливым и целеустремленным, ты мог бы дослужиться до моей должности, если бы держал свою заносчивость под контролем. И все же очень жаль, что ты так низко пал.

– Давайте отбросим любезности и перейдем к сути, а? Что заставило вас покинуть тепло и, без сомнений, уютную кровать? – Вульф заглянул старику за спину, во мрак. Стражи не было, лишь нервный молодой профессор, который выглядел до смерти перепуганным и не осмеливался смотреть прямо на Вульфа. Странно. – Без свиты?

– Никто не узнает, что я был здесь, – сказал руководитель отдела Артифекс. – Механические стражи ничего не запомнят. Я пришел задать тебе вопрос. Важный.

– Могли бы просто подождать, когда начнутся приемные часы.

– Если бы тебе было дозволено принимать друзей, то может быть. Но так как ты будешь

гнить в этой тюрьме, пока с криками не умрешь, думаю, ты не прочь повидаться хотя бы со старым врагом. – Теперь в голосе руководителя проскальзывало нечто странное. Вульф не мог точно описать эту эмоцию.

– Сомневаюсь, что когда-либо настолько отчаюсь, – сказал Вульф. Однако, разумеется, он отчаялся. И руководитель отдела Артифекс это знал.

– Один вопрос. Ответь честно, и никто сегодня не умрет.

Вульф не ответил прямо, однако легонько кивнул головой. Опасность поджидает вполне реальная, если он откажется сотрудничать, Ариану могли убить. Или Салеха. Отыграются на одном из его соседей, на том, кто достаточно близко к нему, чтобы слышать их муки и страх.

– Я знал, что ты умнее, чем кажешься. У Брайтвеллов и впрямь есть работающий печатный станок?

– О да, – сказал Вульф. – И он куда лучше и быстрее, чем все, что мне приходилось видеть. Куда лучше, чем тот, что построил я. И лучше, чем первая попытка Томаса. Станок точно справится с поставленной целью.

– Целью, – повторил руководитель отдела Артифекс.

– Целью уничтожить власть Великой библиотеки над цензурой и сокрытием информации. Чего вы и боялись с самого начала.

Руководитель отдела Артифекс подошел ближе и ухватился руками за прутья решетки на двери камеры.

– Ты понимаешь, что вы натворили, Вульф? Что вы так надменно уничтожаете?

– Да, – сказал Вульф. – Мы наконец открыли дверь, которую вы держали под замком на протяжении тысячи лет. И у нас теперь есть власть. Власть, которую вы отнять не в силах.

– Вы хуже поджигателей. Если о печатной машине пойдут слухи, это растерзает Библиотеку на части. Уничтожит то, что объединяло мир многие тысячи лет. – Теперь в глазах старика блестели слезы. Настоящие слезы. – Ты думаешь, что борешься за свободу. Свобода опасна. Дай человечеству свободу, и люди непременно увязнут в хаосе и войнах, религиозном фанатизме и бессмысленном насилии. Мы хранили мир. И делали это, давая людям то, что им нужно и когда им это нужно. Не то, чего они хотят. Желания есть не что иное, как слепая и эгоистичная жадность.

– Не притворяйтесь благодетелем, – сказал Вульф. – Вы погубили десятки тысяч ради укрепления своей власти, и это не что иное, как грубая власть. Власть решать за сотни миллионов людей, что для них хорошо, а что нет. Им не нужны ваши богоподобные наставления. Им нужно расти.

– Растет рак, – ответил руководитель отдела Артифекс. – Рак – это хорошо?

– Если вы пришли со мной спорить, ради всех богов, дайте мне умереть в покое, – сказал Вульф и вытянулся на своей койке, отвернувшись лицом к стене. – Вы больной человек в больной, умирающей системе. Что-то здоровое должно ее заменить.