Дым осенних костров
Шрифт:
6. Двор Перехода
Вскоре после дня своего сорокапятилетия, в конце месяца долгой ночи, он отправился во Двор Перехода. Проводы были недолгими: все успели наговориться и наобниматься накануне. К ночи в доме остались лишь его обитатели. Наконец последние краткие напутствия были произнесены, последние объятия подарены, и заметно вытянувшаяся за несколько зим тоненькая фигурка в подбитом мехом тяжелом плаще и с дорожной сумкой через плечо растворилась в кромешной тьме и тишине раннего утра. Внутренне прощание далось Айслин и Эйруину особенно трудно: в следующий раз они встретят воспитанного ими ребенка уже взрослым.
Для Наля все это являлось скорее увлекательным вызовом с примешанной к сладкому волнению ноткой тоски. Тончайший молодой месяц среди колких звезд висел над оцепеневшим городом, знаменуя начало нового
Двор Перехода располагался в северной части Фальрунна. Чтобы достичь его от особняка Фрозенблейдов, нужно было пересечь Сосновый квартал на северо-запад, миновать тяжелое вытянутое здание лечебницы с вырезанным в камне Древом жизни на фронтоне и пристройки в виде обнесенных оградами двориков для прогулок, обогнуть изрытую по склонам глубокими морщинами скалу, сглаженную сверху ледником, и оставить по левую руку кусочек леса — несколько кривых маленьких сосен, кусты и густо поросшие мхами валуны. К западу от примыкающего к Военной Академии Двора Перехода располагался Светоч и его главное здание — Университет, а далее, через Квартал Ремесленников и Мясницкий Квартал, вблизи городской стены, находилась скотобойня.
Пока он дошел до Двора, брови и ресницы покрылись густым инеем. У массивных глухих ворот стояла другая фигурка, такая же худенькая и одинокая, немного пониже Наля. Она позвонила в колокольчик, чей глубокий мелодичный звук негромко, но отчетливо разлился по окрестным улицам, и обернулась. Свет фонаря на стене осветил лицо девушки. Оба вошли во Двор вместе. Когда створка ворот с тяжелым стуком захлопнулась за спиной, в груди Наля сладко ёкнуло. Теперь он не выйдет за ограду до самого Дня совершеннолетия.
— Туда, — указал один из стражей на главный вход, по сторонам которого горели высокие светильники.
Приблизившись, юные эльфы заметили статуи крылатых оленей у крыльца. Их рога увивали каменные дикие розы.
— Волнительно, правда? — обернулась девушка к Налю.
Окованная металлом дверь примерзла к косяку; открыть ее с первого раза не вышло. Очутившись в полутемном холодном гулком холле, они представились дежурному и были направлены в один из близлежащих залов.
Зал оказался чуть более приветливым. Он был совершенно лишен мебели, но по крайней мере, здесь горел большой очаг, и многочисленные светильники освещали помещение достаточно ярко. Часть противоположной окну стены занимал гобелен, изображающий традиционные нордийские мотивы в виде причудливо переплетенных ветвей, животных и птиц. Несколько юношей и девушек уже стояли тут, взволнованно переговариваясь вполголоса. Стайка простонародья сбилась в группки поближе к выходу. Глаза у всех лихорадочно поблескивали. Некоторые выглядели особенно бледными и усталыми — очевидно, они прибыли из Эстадрета и деревни Лимр, и пустились в путь еще накануне ночью.
Наль оставил у входа заиндевевший плащ с вышитым на груди гербом Фрозенблейдов и перчатки, и прошел к первому просвету между юными аристократами — покрытому морозными узорами узкому окну. Он желал находиться как можно ближе к центру, где, несомненно, будет держать речь кто-то из наставников. Из щелей тянуло резким холодом. Хотелось погреться у очага, однако он поборол позорную слабость и лишь немного передвинулся к стене. Амаранта еще не появилась. Он обменялся кивками со знакомыми и погрузился в размышления о перспективах будущего.
Когда в жизнь выходит член чем-либо выдающегося рода, внимание всех обращается на него. Наль не сразу понял, какой груз несет на своих плечах, однако с годами ощущал это все отчетливее. Будучи Третьим, а с недавних пор Вторым Домом, Фрозенблейды задали столь высокую планку в ювелирно-оружейном мастерстве и военном деле, что удерживать ее придется немалым потом и, как становилось очевидным, кровью. Мечтая о должности командира войска, в детстве он думал о доблести и бесстрашии. Защита королевства завораживала образами героических свершений. Перед глазами стоял отец — стойкий, надежный, красивый и почти всесильный. Наль дал себе слово, что станет таким же. И он собирался сдержать его, во что бы то ни стало. Невзирая на то, какие детали и подробности открывались ему в последнем рассказе Лонангара, какие узнавал он сам, выходя из мира игрушек и колыбельных перед сном в мир настоящих
Все обернулись на шорох из коридора. В зал быстро вошли взволнованные и раскрасневшиеся Амаранта с Бейтирин, а за ними еще двое. Амаранта пересекла зал и встала рядом с Налем. Они молча смотрели друг на друга, разделяя ответственный и поистине волнительный момент. Теперь проявить свою честь должен он сам. Доказать не только себе, но и окружающим, что достоин стать командиром, достоин любви и невесты из Первого Дома.
Внезапно все разговоры стихли: в зале появился высокий взрослый эльнор с жестким лицом и туго заплетенной пшенично-пепельной косой. На щеке у него виднелся характерный рваный рубец — след от моргенштерна. На эльфе была простая туника из тонкой темной шерсти, но украшенный резьбой и полудрагоценными камнями низкий кованый воинский пояс указывал на принадлежность к аристократии.
— Встать в ряд, — негромко скомандовал он, и подобравшиеся подростки поспешно выстроились вдоль стены.
Эльнор вышел на середину.
— Я лорд Эльгарт, сын Тересса, из рода Кронгароат, и ваш главный ментор. Пусть каждый назовет себя и свой Дом. — Без тени улыбки он кивнул первому в ряду.
— Лорд Первого Дома Дероальт, сын Гислена, из рода Стерфарос, — отрапортовал паренек.
— Леди Первого Дома Амаранта, дочь Радбальда, из рода Нернфрезов. — Ее голос чуть заметно вибрировал.
— Лорд Второго Дома Нальдерон, сын Лонангара, из рода Фрозенблейдов, — отчеканил Наль, когда пришла его очередь.
Эльгарт смерил его взглядом холодных стальных глаз и почему-то снова коротко кивнул.
Когда знакомство было окончено, и простоэльфинка Бирна, дочь Недвара, из рода Серых Белок, представила себя, вновь заговорил Эльгарт.
— Итак, до вашего вступления во взрослую жизнь осталось полгода. Вы здесь для того, чтобы сделать это наиболее достойно. Для тех, кто не имел желания или возможности готовиться ранее, это последняя возможность. Получаемые за испытания баллы должны послужить вам дополнительным стимулом, а не поводом перегрызться. Любое нарушение установленной дисциплины повлечет за собой наказание, затрудняющее прохождение испытаний.
Все уже знали, что это такое, по рассказам старших. Девушек оставят без еды, а юношей выпорют.
— Мы называем вестери, твайлари и истеров своими братьями и сестрами, — продолжал Эльгарт. — Тем более братья и сестры мы друг другу. В жилах наших течет кровь прародителей, возведших Северные Королевства с надеждой оградиться от враждебного мира, обеспечить потомкам защиту и достойную жизнь. Потом и кровью дались им и последующим поколениям эти труды. Моровые поветрия сеяли боль и разлуку порой более жестоко, чем лезвие меча. Вы живете сейчас благодаря тем, кто выжил тогда. Лишь недавно исчезли из Королевств по эту сторону Мидгарда драконы, которых приручили и вывели прародители, и с которыми шли в бой еще ваши деды, защищаясь от орочей напасти. Множество слез было пролито в воспоминаниях прошлого и битвах за будущее. Грядет ваш черед оберегать, защищать и являть достойный пример. Куда бы ни привела жизнь, необходимо взрастить, сохранить, нести в себе самое ценное, самое светлое, и только тогда оно будет сиять и другим. — Эльгарт обвел притихших юных эльфов твердым взглядом: — Ожидание совершеннолетия часто сопряжено с мечтами о свободе. Однако свобода порождает ответственность. Однажды приняв на себя, ее нельзя более сбросить — и остаться собой, как нельзя остаться собой после потери чести. Все мы живем под одним небом. Все видим одно солнце, которое, по воле Создателя, равно дарит свет свой достойным и недостойным. Да опасается каждый коварных помыслов, что ослепляют душевные очи при здравии телесных, ввергая душу и тело во тьму гордыни и самомнения. Таковые заставляют видеть себя достойнее других ввиду дарований, истинных или мнимых, что равно отнимутся на смертном одре, кроме сокровищ — или скверны — душевной. Слабому — помоги, бедного поддержи; ценность каждого в том, что он отдал бескорыстно. Стремитесь заводить среди своих не врагов, но друзей. Все мы подданные одного короля. Вы так же как ваши отцы и матери принесете ему присягу и случись беда, плечом к плечу будете защищать Его Величество, Исналор, родных и друзей. Так плечом к плечу бились ваши старшие сродники. Вступая во взрослый мир, подумайте, что привнесете вы в него. Пошел последний отсчет.