Дымка в зеркалах
Шрифт:
– Он оказался не первым гением, которого сгубили его же способности.
– Да. – Эндрю словно очнулся от воспоминаний. – Но мы расстались не из-за гениальности Себастьяна, а из-за его паранойи. А после того как его убили, я мучился от мысли, что, возможно, эти параноидальные идеи имели под собой некоторое основание.
– То есть вы не поверили в историю с грабителем, которого он якобы спугнул? – спросил Томас.
– Сначала поверил. Видите ли, я точно знал, что я не убивал, а других близких у него не было – ни друзей, ни врагов. Но потом я думал об этом
– Мы с удовольствием выслушаем ваши умозрительные заключения, – сказала Леонора. – Большинство наших теорий основаны на столь же бездоказательных догадках, а потому мы готовы сложить ваши фантазии с нашими и посмотреть, что получится.
– Раз вы того хотите, – протянул Эндрю. – Но хочу еще раз подчеркнуть, что вряд ли вам удастся доказать мою теорию.
– Так почему же убили Юбенкса? – нетерпеливо спросил Томас.
– Это была старая, как мир, причина.
– Кто-то застукал его в постели с чьей-то женой? Или мужем? – с недоумением переспросил Уокер.
– Нет, – покачал головой Эндрю. – Кто-то решил присвоить результаты его трудов и выдать за свои собственные.
– Не может быть! – воскликнула Леонора. – Украсть его результаты? Буквально?
– А что вас удивляет? – Эндрю закинул ногу на ногу и печально кивал головой. – Научный мир тоже живет по теории Дарвина. Я проверил ваши данные – ведь вы работали в библиотеке Пирси-колледжа, не правда ли? А значит, должны знать об этом не хуже моего.
– Да, конечно. – Леонора нервно поправила очки. – Я знаю, что ученые мужи бывают не слишком щепетильны. Но совершить убийство ради того, чтобы украсть научный труд, – это как-то… я о таком никогда не слышала.
– Спросите любого полицейского, и он вам расскажет, что убивают и за меньшее, – возразил Грейсон. – Но в данном случае речь не идет о публикации в малоизвестном научном журнале, которую прочтут дай Бог два десятка людей и забудут через несколько недель.
Он вдруг замолчал. Леонора и Томас сидели тихо, и через несколько минут Эндрю продолжил:
– В то время в университете лишь два человека в полной мере представляли себе суть и значение работ Себастьяна. Он мне много рассказывал о своих теориях. Я вообще оказался идеальным слушателем: с одной стороны, я кое-что понимал, но Себастьян мог пребывать в спокойной уверенности, что я не стану красть его идеи.
– Почему? – спросил Томас.
– Я всегда работал на кафедре программирования, и это было моим делом. Вообще я в большей степени инженер, чем математик. У меня мозги устроены по-другому. И даже имей я неограниченный доступ к его записям – чего, кстати, не было, – мне никогда не удалось бы овладеть темой настолько, чтобы выдать его разработки за свои собственные.
– Но кто-то другой имел доступ к его бумагам и лучше владел предметом? – мягко спросила Леонора.
Эндрю помолчал, глядя на качающуюся у причала яхту.
– На карту было поставлено очень многое, – сказал он наконец. – Повторяю, речь шла не о статье по какому-то незначительному
– Что вы хотите сказать? – нетерпеливо спросил Томас.
– Я много лет занимался самокопанием, – печально продолжал Грейсон. – Все думал, что было бы, если бы я принял всерьез его страхи. Возможно, я мог бы что-то предпринять… Но что?
– Не думаю, что вы могли что-то сделать, – промолвила Леонора. – Ведь вам не приходило в голову, что кто-то может убить Себастьяна ради того, чтобы украсть результаты его трудов.
– Нет, – подтвердил Эндрю. – В то время мне и в голову не могло прийти, что Осборн Керн пойдет на убийство ради возможности прочесть свое имя в учебнике математики.
Глава 17
Они уже прощались на пороге, когда Эндрю задумчиво сказал:
– Знаете, убийство Себастьяна стало для меня своего рода поворотным моментом. Я взглянул на свою жизнь, представил, что ждет меня в будущем, и понял, что преподавание в высшем учебном заведении – не моя стезя. Я устроился в одну небольшую компанию по разработке программного обеспечения для компьютеров. Познакомился там с Беном. Вскоре дела компании пошли в гору, и мы немного заработали.
– Да, мы так и поняли. – Томас окинул восхищенным взглядом дом и окрестности.
– Скажите, как вы собираетесь использовать полученную от меня информацию? – спросил Грейсон.
Леонора и Томас посмотрели друг на друга, потом, не сговариваясь, одновременно пожали плечами.
– Пока даже представления не имеем, – пояснил Томас. – Слишком много кусочков не хватает в мозаике. Расследование еще далеко от завершения.
– Если вы докопаетесь до чего-то конкретного, сообщите, пожалуйста.
– Непременно, – заверил его Томас.
– Хотелось бы знать, как же все произошло на самом деле. Себастьян был очень трудный человек. Гениальный и эксцентричный. Он мог свести с ума любого своими чудачествами. Манеры и умение вести себя в обществе у него отсутствовали начисто. Но все же… долгое время мы с ним были друзьями и даже больше… И я хотел бы, чтобы в учебниках под тем чертовым алгоритмом стояло именно его имя. Так будет справедливо.
Леонора хотела что-то сказать, но в этот момент на аллее показался большой черный автомобиль. Он плавно затормозил у ворот. За рулем сидела молодая женщина, а на заднем сиденье – двое ребятишек.
– Это моя племянница и ее близняшки, – заулыбался Эндрю, но тут же нахмурился и резко добавил: – Этот сукин сын, их отец, подал на развод в прошлом году. Женился на своей бывшей подружке. И теперь у него просто нет времени на детей. Девочки стали хуже учиться в школе. Ну, вы же знаете, как это бывает.