Дымовое древо
Шрифт:
– Одна кровь.
– Вот эта вот хуйня для меня уже ни хрена не значит.
– Ну, что-то, должно быть, значит, – настойчиво заметил Джеймс, – иначе зачем бы тебе трястись всю дорогу, чтобы встретиться со мной в Иокогаме?
– Ага, – согласился Билл, – в баре «Арахис».
– В баре «Арахис»!
– И зачем бы мне было опаздывать на корабль?
– Ты опоздал на корабль? – удивился Джеймс.
– Должен был быть на борту сегодня в четыре.
– Ты уже совсем опоздал?
– Может, он всё ещё здесь. Но, боюсь, из гавани они уже вышли.
Билл Хьюстон почувствовал, как на глаза навернулись слёзы, горло вдруг
Джеймс сказал:
– Ты мне никогда не нравился.
– Да знаю я. Ты мне – тоже.
– И ты мне.
– Я всегда считал, что ты мудак с маленьким членом, – признался Билл.
– Я тоже всегда тебя ненавидел, – ответил брат.
– Боже мой, я дико извиняюсь, – обратился Билл Хьюстон к японке.
Вынул из бумажника какую-то купюру – сто йен или тысячу йен, он не разглядел – и кинул на залитый пивом столик. – Я последний год служу во флоте, – объяснил девушке Билл. Он бы бросил ей и больше, но бумажник был пуст. – Я переплыл океан и умер. С тем же успехом они могут привезти назад мои сухие кости. Я теперь совсем другой человек.
Ноябрьским днём 1963 года, через сутки после вероломного убийства Джона Кеннеди, капитан Нгуен Минь, юный пилот военно-воздушных сил Республики Вьетнам, нырял с маской и трубкой прямо с берега острова Гранде. С недавних пор это стало его страстью. Испытываемое впечатление было сродни тому, что чувствуют птицы в полёте, было здорово парить над раскинувшимися внизу просторами, двигаясь при помощи собственных конечностей, на самом деле лететь, а не пилотировать машину. Перепончатые ласты, пристёгнутые к ногам, помогали отталкиваться от воды, пока он скользил над многочисленной стаей рыб-попугаев – они кормились на рифе, тысячами клювиков барабаня по кораллу, как дождевые капли по крыше. Американские военморы любили позаниматься дайвингом, как с аквалангом, так и без, раздербанили все кораллы и сделали рыбу пугливой, так что вся стая растворилась в мгновение ока, стоило ему только проплыть мимо.
Пловец из Миня был никудышный, и сейчас, когда рядом никого не было, он мог позволить себе в полной мере испытать тот страх, который чувствовал в действительности.
Всю прошлую ночь провёл он с проституткой, оплаченной полковником. Девушка спала на полу, а Минь – на кровати. Он её не хотел. Не доверял он этим филиппинкам.
Потом, уже сегодня, поздним утром полковник и Минь пошли в клуб и узнали, что президента Соединённых Штатов Америки Джона Фицджеральда Кеннеди зверски убили. Филиппинки всё ещё были с ними, и две проститутки подхватили полковника под крепкие руки и поддерживали его перпендикулярно земле, пока он обретал контроль над своим удивлением и горем. Всё утро сидели они за столиком и слушали новости. «Боже мой, – твердил полковник, – боже мой». После полудня он приободрился и без устали вливал в себя пиво. Минь пытался не слишком напиваться, но отказываться было невежливо, и голова у него в итоге пошла кругом. Девушки исчезли, потом вернулись; под потолком крутился вентилятор. К ним подсел совсем молоденький флотский новобранец, и кто-то спросил у Миня, в самом ли деле где-то во Вьетнаме ведётся война.
В эту ночь полковник захотел обменяться девочками, и Минь решил довести до конца то, что не доделал прошлой ночью, – просто чтобы порадовать
– Чего хочешь? – спросила девушка. Она его явно презирала.
– Не знаю, – ответил он. – Раздевайся.
Они разделись и легли рядом в темноте на двуспальную кровать, а больше не делали ничего. Было слышно, как в одной из соседних хижин какой-то американский моряк что-то громко рассказывает своим приятелям – видимо, травит байки. Минь не понимал ни слова, хотя свой уровень английского считал довольно сносным.
– У полковника большой, – проговорила девушка, поглаживая ему член. – Вы с ним друзья?
– Не знаю, – сказал Минь.
– Не знаешь, друзья вы с ним или нет? Почему ты с ним?
– Не знаю.
– Когда ты с ним познакомился?
– Всего неделю или две назад.
– Что он за человек?
– Не знаю, – буркнул Минь. Прижал девушку к себе, чтобы та перестала копошиться у него в паху.
– Хочешь просто тело-к-телу? – спросила она.
– Что это значит?
– Просто тело-к-телу.
Девушка встала и закрыла окно. Пощупала ладонью кондиционер, но не стала трогать кнопки на пульте.
– Дай сигарету, – потребовала она.
– Нет. У меня нет сигарет, – отозвался он.
Филиппинка натянула через голову платье, надела сандалии. Нижнего белья она не носила.
– Дай мне пару четвертаков.
– Что это такое?
– «Что это такое?» – передразнила она. – «Что это такое?» Дай пару четвертаков. Ну дай пару четвертаков!
– Это деньги? – спросил он. – Сколько?
– Дай пару четвертаков, – повторяла девушка. – Посмотрим, продаст ли он мне сигарет – пачка для меня и пачка для сестры. Два пачки.
– Полковника попроси, у него есть, – сказал он.
– Один «Винстон». Один «Лаки Страйк».
– Извини. Сегодня ночью что-то прохладно.
Минь встал и оделся. Шагнул за дверь. Услышал, как девушка у него за спиной тихонько возится со своим кошельком, раскладывает на столе его содержимое. Вот она хлопнула в ладоши, потёрла руки, мимо него сквозь открытое окно пронеслось облачко парфюма, и юноша втянул его в ноздри. В ушах зазвенело, глаза затуманились слезами. Минь прочистил горло, понурил голову, сплюнул себе между ступней. Он тосковал по родине.
Когда Минь впервые вступил в ВВС, а потом в возрасте всего семнадцати лет его перевели в Дананг на курсы подготовки офицерского состава, несколько недель он каждую ночь плакал в подушку. Теперь он летал на реактивных самолётах уже почти три года с тех пор, как ему исполнилось девятнадцать. Два месяца назад Миню стукнуло двадцать два, и юноша был готов и дальше вылетать на задания, пока одно из них не станет для него последним.
Он сел в шезлонг на крыльце, наклонился вперёд, упёрся локтями в колени, закурил – у него вообще-то была пачка «Лаки Страйка», – и тут из клуба вернулся полковник, обнимая обеих девушек. Нынешняя партнёрша Миня радостно размахивала пачкой сигарет.