Дыши в такт со мной
Шрифт:
– Почти два, - устало зевнув, Тим бьёт рукой по столу. – Сколько ещё мне здесь торчать в ожидании чуда?
– Я надеюсь, что он сбросит несколько тысяч, - выбив клавишами схему выплат, Рассел раздражённо закатывает глаза. – Смотрю на эту кривую уже второй час и единственное желание, что испытываю, убивать.
Рассмеявшись, Тим вновь зевает.
– У меня вторая линия.
– Забудь обо мне Рас, я закрою глаза и в блаженном неведении проведу бесценные секунды до их утреннего
Переключившись на другую линию, он бросает косой взгляд на Клео, надеясь, что она не вслушивается в его разговор.
– Ало, - никакой вопросительной интонации, только не в такое время, кто бы ни позвонил, он должен знать, что взбесил Рассела подобной наглостью.
– Зря я купила эту кровать, - девичий смех заполняет уши, в голове начинает бить напряжение и он инстинктивно садится, пытаясь избавиться от сковавшего разум электричества. – Она такая огромная, когда я здесь одна…
– Я сейчас занят.
– Ты с ней? Я знаю, - усталый стон. – Почему она получила тебя? Как?
– Послушайте…
– Послушайте? - рассмеявшись, она устало вздыхает, он почти видит, как она качает головой. – Кто я сегодня? Твой деловой партнёр? Не понимаю, почему ты так в неё вцепился, что в ней есть такого, чего нет во мне? Занудство? Привлекательная работа? Покладистость? Скорее это трусость.
– Не понимаю, о чём может быть разговор в такое время, - бормочет Рассел в ответ, делая вид, что ищет что-то в папке. – Давайте встретимся завтра и всё обсудим, без лишних эмоций.
– Для тебя я буду занята всю неделю.
– Я предлагаю завтра, то есть уже сегодня в четыре, у меня есть время.
– Драгоценные секунды вдали от будущей невесты? Ха, я пас.
Мелодичный голос сменяется холодными писками оператора.
Отключившись, Рассел бросает телефон на пол, пытаясь завалить его листками смятой бумаги.
Отложив ноутбук в сторону, Рассел лениво потягивается и, поднявшись с постели, бредёт в ванну.
Клео не спрашивает, куда он идёт. Не спрашивает, зачем он идёт, и уж тем более не просит взять её с собой.
В отличи от Клео, Рассел прекрасно помнил их первую встречу.
С Эвелин Макалистер его познакомила мама, они посещали один салон, и пока умелые азиатки шлифовали их ногти, обсуждали своих идеальных детей.
Бет восхваляла сына, двадцать шесть лет, умный, красивый, закончивший бизнес-школу, настоящая акула бизнеса, в точности как его отец.
Мама и сама была не промах, её сеть бутиков стала брендом лишь благодаря железной воле, мёртвой хватке и полном отсутствии компромиссов.
Рассел воспитывался в атмосфере вечной борьбы с самим собой.
Родители не принимали посредственность. Если ты что-то делаешь,
Он не имел права на ошибку, не имел права даже на самый незначительный промах.
Поэтому привык требовать от остальных того же.
Эвелин произвела на него впечатление. Интересная, находчивая, остроумная, за несколько минут она раскритиковала его систему переговоров и внешний вид.
Тогда у него были короткие, словно «зализанные» волосы и тщетные попытки скрестить уличную и высокую моду своего гардероба.
Эвелин была праздником. Может напускным, ненастоящим, не искренним, но в её тёплой улыбке и мягком взгляде было невозможно рассмотреть фальшь.
Она говорила о своей дочери.
О том, какая она замечательная, скоро будет возглавлять филиал её журнала, и о том, что у неё никого нет.
О том, какая она скромная, но интересная, молчаливая, но стоит разговорить – точно получишь заряд от солнышка.
Бет с широко раскрытым ртом слушала Эвелин и на следующий день заставила Рассела расправиться со случайными связями.
Она нашла ему идеальную невесту.
Он даже был рад. Наконец-то больше не нужно делать вид, что его интересуют чужие личные драмы прежде, чем лечь с девушкой в постель.
Больше не придётся покупать цветы, пытаться угадывать чьи-то желания. Нужно просто надеть обручальное кольцо и всё будет кончено.
Все наконец-то оставят его в покое.
Клео оказалась полной противоположностью Эвелин.
Она привела её на светский раут дома Версаче за ручку. Действительно за ручку, будто боялась, что Клео сбежит.
Вместо раскованной, интересной девушки, он получил закованный в скорлупу комплекс неполноценности.
Рассел не мог её понять. Нет, даже не так, ему и не хотелось её понимать.
Ведь всё так просто, нравится работать? Так старайся не покладая рук.
Не нравится работать? Оставь это и займись другим.
Хочешь похудеть? Перестань есть. Хочешь есть? Перестань говорить о том, как хочешь похудеть и просто ешь.
Хочешь самостоятельности? Перестань позволять матери принимать за тебя решения.
Всё было так просто только для Рассела. Он не желал слушать её нытьё, не желал знать, что она чувствует, о чём думает, потому что это будет не он.
Не о нём она думает, не к нему она что-то чувствует.
Если она вообще умела чувствовать. Она и внешне была похожа на красивую, дорогую куклу, и внутри.
Сама позволяла ею управлять. Где она будет жить, где она будет работать, что будет одевать, кто ляжет с ней в постель.
Каждое из этих простейших решений принимала Эвелин.