Дюк
Шрифт:
— Это чертовски круто, — автоматически сказал Дюк, даже не колеблясь, как будто ему никогда не приходило в голову, что я не способна.
Боже.
Боже.
У меня никогда в жизни, кроме бабушки, не было никого, кто просто верил бы в меня.
Возможно, это было лучшее чувство в мире.
Мое сердце снова сжалось.
Отрицать это было уже невозможно.
Я больше не балансировала на грани.
Где-то между тем, как я увидела его в контейнере и поняла, как сильно он верил в меня, я упала.
Это
Вот так просто.
Это неконтролируемо.
И почему-то это не было страшно.
Это просто казалось правильным.
Я не была глупа; я знала, что это не всегда будет легко. Я знала, что наши отношения, начавшиеся так безумно и быстро, неизбежно должны были пройти через муки роста. Мы должны были бы найти свой ритм, свою норму в разгар сумасшедшего образа жизни. Но почему-то я этого не боялась. Мы бы это выяснили. У нас не было ничего, кроме времени.
Я надеялась.
Это все еще не было гарантировано.
Даже с учетом прошедших недель казалось, что никто не приблизился к тому, чтобы найти людей, ответственных за полное уничтожение числа Приспешников. Но было одно, в чем все были уверены, с чем все были согласны — это еще не конец.
Ни за что на свете кто-то не устроил бы только нападение, обстрел и сложное проникновение в комплекс, чтобы уничтожить только низших людей на тотемном столбе.
Рейн был главной мишенью.
Как и Кэш.
И Репо.
И Ренни.
И, подумала я с ощущением удара в живот, Дюк.
Они не остановятся, пока не останется никого, кто мог бы подняться и взять под контроль операцию. Кто-то хотел торговать оружием, и они уничтожат всех конкурентов, чтобы захватить это.
— Вся напряглась, — сказал Дюк, рука мягко двигалась вверх и вниз по моей спине. — В чем дело?
— Ничего, — сказала я, качая головой и пытаясь избавиться от мрачного настроения.
— Не ври.
Я тяжело выдохнула. — Я не думаю, что тебе безопасно приходить сюда снова.
— Беспокоишься обо мне, — сказал он, явно довольный этой идеей.
— Конечно, я беспокоюсь о тебе, — сказала я, прижимаясь к его груди, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
Он сразу же потянулся, чтобы заправить мои волосы за уши, провел пальцем по моей челюсти к подбородку, прежде чем отпустить. — Как только ты увидишь комплекс, вы поймешь, почему тебе не нужно беспокоиться.
— Но это только означает, что ты в безопасности в комплексе.
— Я бы не держал тебя здесь, если бы нам здесь тоже было небезопасно.
— Верно, но есть большой, высокий холм и длинная, длинная дорога отсюда и туда.
Его губы приподнялись. — Рейн и Ло заказали несколько пуленепробиваемых внедорожников, детка. Пока что есть только один. Поэтому, когда я или кто-либо из парней здесь, никто больше ничего не может сделать. Но я в полной безопасности, насколько это возможно на этой длинной, длинной дороге
Небольшое облегчение охватило меня при этой информации. Хотя я знала, что пуленепробиваемость не означает пуленепробиваемость. Но он был прав: это было так безопасно, как только можно было себе представить.
— Сколько еще осталось до завершения строительства комплекса?
— У меня чертова куча людей, работающих над этим днем и ночью. Я бы сказал, что у нас, возможно, есть еще неделя.
— Может быть, на всякий случай тебе стоит просто остаться там, пока все не закончится.
Его улыбка потеплела, кожа возле глаз сморщилась. — Мне нравится, что ты беспокоишься обо мне, Пен. Но после сегодняшнего вечера я ни за что не смогу оставаться в стороне, как раньше. Даже если у меня будет всего час наедине с собой, я проведу его здесь, с тобой. Может быть, твой желудок будет скручен, пока ты ждешь меня, но я могу отвлечь тебя от этого, как только приеду сюда, — сказал он, глядя хитрыми глазами, когда его руки скользнули вниз по моей спине, чтобы сжать мою задницу.
— Знаешь, обычно ты не тот парень, который использует секс в качестве козыря.
— Нужно встряхнуть эти гендерные нормы, — парировал он, его рука скользнула ниже… внутрь.
— Не-а, — сказала я, смеясь и прижимаясь лбом к его груди. — Я не могу.
— Держу пари, ты сможешь, — возразил он, проводя пальцами по моим губам, и будь я проклята, если не почувствовала, как нарастает желание. — Не волнуйся. Я сделаю это медленно, глубоко и легко, — сказал он, перекатывая нас на бок, наклоняясь, чтобы перекинуть мою ногу через его бедро, когда он потянулся к ящику тумбочки, где вытащил коробку презервативов.
Коробку.
Он действительно пришел подготовленным.
— И тебе ни черта не нужно делать, — сказал он мне, протягивая руку между нами, чтобы надеть презерватив. Его рука осталась там, держа его член, когда он двинул бедра вперед и скользнул в меня так медленно, что к тому времени, когда он полностью вошел в меня, я почувствовала, что уже на полпути к оргазму.
Затем он сделал, как обещал.
Он брал меня медленно, глубоко и легко.
Мне ничего не нужно было делать, кроме как держаться и позволить ему дать мне то, на что я поклялась, что больше не способна.
Потом мы забрались под одеяло, и он стал расспрашивать меня о разных вещах. Глупые, мелочи. Например, о жизни в Хейлшторме, о том, как я справляюсь с тренировками, как поживает моя бабушка, есть ли что-нибудь, что мне нужно.
Например, пряжа.
Я рассмеялась и шлепнула его по руке, чувствуя себя совершенно комфортно от поддразнивания. Что для меня тоже было в новинку.
— В один из этих дней я собираюсь выяснить что-то неприличное о тебе, и я ни за что не позволю тебе это утаить, — сказала я, пристально глядя на него.