Дюна: Дом Атрейдесов

Андерсон Кевин Джей

Когда они входили под своды Дома Ораторов в компании представителей других Великих Домов, Лето увидел знамена Харконненов с изображением голубого грифона. Просто глядя на знамена, он мог назвать еще несколько знакомых по рассказам семей: Дома Ришезов, Терано, Мутелли, Эказов, Диветцов и Канидаров. В центре полоскался на ветру больший по размерам флаг Дома Коррино – золотой лев на ярком красно-золотом поле.

Грянули фанфары, проход представителей в зал был оглушительным и впечатляющим. По мере того как мужчины и немногочисленные женщины входили в зал, глашатаи громко выкрикивали их имена. Лето увидел здесь лишь немногих аристократов; в большинстве своем прибывшие были послами,

политическими лидерами или просто ловкими хорошо оплаченными льстецами.

Даже нося царственный титул. Лето не чувствовал себя важным или могущественным. Действительно, что такое герцог Дома средней руки в сравнении даже с простым премьер-министром богатейшего и влиятельнейшего Дома? Хотя он контролировал достояние Каладана и некоторых держаний, многие Великие Дома владели целыми доминионами, куда более могущественными и богатыми. Это были целые миры, размеры которых не поддавались воображению. На какое-то мгновение Лето ощутил себя мелкой рыбешкой в компании матерых акул. Но он быстро отогнал от себя эти разрушительные мысли, пока они не успели раздавить его уверенность в себе. Старый герцог никогда не позволял себе роскоши чувствовать себя мелким и незначительным.

В огромном зале он так и не смог найти место, которое раньше занимали представители Дома Верниусов. Он лишь с большим удовлетворением узнал, что их место осталось незанятым. Хотя в настоящее время Иксом владел Бене Тлейлакс, его представителей никогда не удостоят этой чести. Ландсраад не позволит презренным тлейлаксам войти в свой эксклюзивный клуб. Вообще Лето всегда возмущали подобные предрассудки, но для данного случая он сделал исключение.

Заседание Совета началось с бесконечных формальностей. Лето занял ,свое место в обитой темно-бордовым бархатом ложе, в такой же, в каких восседали представители других Домов. В ложе рядом с ним сидел Гават, и Лето впитывал в себя происходящее, готовый принять участие в действе, но его очередь еще не настала. Выступающих вызывали. Пришлось ждать, когда назовут его имя.

Реальные главы Домов не всегда утруждали себя посещением Совета, и, слушая перечень дел, поставленных на повестку дня. Лето поначалу удивился их незначительности. Но решались эти дела долго и скучно, с большими, чем требовалось, проволочками. Но вскоре Лето понял, в чем дело: малые дела можно было в принципе решить, несмотря на все препирательства сторон и ссылки на замысловатое имперское законодательство.

Хотя Лето только недавно вступил в свои права, он решил, что сегодняшнее заседание будет его формальным вступлением и в этот клуб. Когда в ползущей по стене повестке дня показалось его имя, молодой человек встал и направился к сцене через весь зал, оглушавший своими размерами и отполированным до блеска полом. Рядом не было больше верного воина-ментата или других советников. Лето подошел к трибуне и поднялся на нее. Стараясь не показаться несмышленым подростком, он вспомнил настроение, которое владело им в тот момент, когда они с отцом стояли на арене, высоко подняв в воздух голову убитого старым герцогом быка.

Глядя на море скучающих, пресыщенных лиц, Лето набрал в грудь побольше воздуха. Усилители разнесут его голос по залу, его услышат все, кто присутствует здесь; на носитель из проволоки шиги запишут его выступление, чтобы сохранить его в протоколе. Для него самого это жизненно важная речь – большинство присутствующих абсолютно не интересуется его личностью, и многим даже не известно его имя. Понимание того, что впечатление о нем сложится сейчас в зависимости от того, что он скажет, прибавило веса той тяжести ответственности, которая сейчас легла на его плечи.

Он помолчал, чтобы убедиться, что все приготовились

слушать, хотя было ясно, что после такого долгого дня мало кто будет в состоянии сосредоточиться на чем-то новом в его выступлении.

– Многие из вас были друзьями и союзниками моего отца, Пауля Атрейдеса, – начал он, сразу же бросив в зал бомбу, – который недавно погиб, пав жертвой подлого и трусливого убийства.

Он внимательно посмотрел в зал, в то место, где сидели представители Дома Харконненов. Он не знал имен и титулов тех двух людей, что сидели в ложе враждебного семейства.

Намек был достаточно прозрачен, хотя Лето не высказал конкретных обвинений, не было у него и достаточных доказательств. Мастер Иреск, который, как и требовал того Лето, не пережил допроса, показал, что леди Елена действительно участвовала в этом деле, но старик не знал всех деталей заговора. Юный герцог Атрейдес использовал этот прием, чтобы завладеть вниманием аудитории, и он достиг этой цели.

Харконнены перешептывались, бросая нервные и злые взгляды на трибуну, но Лето, не обращая больше на них никакого внимания, стал смотреть на сидящих прямо перед ним представителей Великих Домов. Один из них – граф Фламберт Мутелли, старый джентльмен, которому, как говорили, память отказалась служить уже много лет назад. В отсутствие способности воспроизводить данные из долговременной памяти, старому аристократу приходилось возить с собой портативную память, которую представлял бывший кандидат в ментаты – светловолосый приземистый человек, сидевший рядом с ним. Единственной обязанностью молодого человека было сообщать старому Фламберту все необходимые сведения, которые вдруг могли потребоваться графу. Хотя этот справочник никогда не сдавал экзамен на полноценного ментата, его способностей с лихвой хватало для нужд престарелого графа.

Голос Лето зазвенел в зале, ясный, как звон колоколов, разносящийся по утрам в прохладном воздухе Каладана.

– На двери императорского дворца есть замечательная надпись: ?Закон – это окончательная наука?. Итак, я выступаю здесь не только от своего имени, но и от имени бывшего Великого Дома, который не имеет возможности возвысить голос в свою защиту в этом благородном собрании. Дом Верниусов был близким союзником моей семьи.

Несколько человек на ближних скамьях испустили страдальческий стон. Они и так уже много слышали о Верниусах.

Но юный Атрейдес отважно продолжал:

– Граф Доминик Верниус и его семья были вынуждены объявить себя отступниками после незаконного захвата Икса Бене Тлейлаксом, который известен всем присутствующим как воплощение бесчестной и презренной породы, недостойной заседать в этом августейшем собрании. Пока Дом Верниусов взывал о помощи и поддержке перед лицом этого нашествия, все вы прятались в тени и тянули время до тех пор, пока эта помощь уже ничего не могла решить. – Лето оказался настолько осторожен, что не показал пальцем на императорскую ложу и не назвать Эльруда, хотя было ясно, что он считает императора главным вдохновителем акции.

В Зале Ландсраада возник громкий ропот, сопровождающийся криками растерянности и возмущения. Лето видел, что теперь собравшиеся смотрят на него как на молодого выскочку, дерзкого бунтаря с дурными манерами, который не понимает истинного положения вещей в Империи. Он оказался настолько неотесан, что в открытую высказал то, что не полагалось произносить вслух.

Однако Лето не сдавался.

– Вы все знали Доминика Верниуса как честного и достойного доверия человека. Вы все торговали с Иксом. Кто из вас не называл графа Верниуса своим другом? – Он бросил быстрый взгляд на сидящих в зале, но заговорил снова, боясь, что его могут перебить, не прося слова.